Высокая бевая готовность Русской Армии. - Союзники "убеждают" Россию изменить первоначальные военные планы. - Преждевременное наступление в Восточной Пруссии. - Русские победы в Галиции. - Неудача на германском фронте. - Союзники воюют руками русских солдат. - Триумфальный въезд русского Царя во Львов. - Предательство союзников.
Начиная организованно и успешно войну, многие русские люди верили, что она продлится недолго и завершится блистательной победой русского оружия. "Будет ли война продолжительной?.. О! Конечно, нет! - думалось строевому офицерству. - К Рождеству мы будем уже дома и, конечно, вернемся победителями! Надо поэтому в первых же боях проявить накопившуюся доблесть, не опоздать пролить свою кровь, стяжать право на заслуженную благодарность. Скорее и без оглядки в бой!"[1]
Для победного оптимизма русские люди имели все основания. Русская армия перед войной состояла из 37 пехотных корпусов численностью 1,3 млн. человек, т.е. приблизительно столько же, сколько имели Германия и Австро-Венгрия, вместе взятые. На случай войны предполагалось формирование еще 35 резервных пехотных дивизий. Всего же русская армия вместе с запасными и ратниками достигла 5 млн, человек, из которых 3,5 млн. человек направлялись в действующую армию. "Боевая готовность России, - отмечал перед войной начальник германского главного штаба генерал фон Мольтке, - сделала совершенно исключительные успехи и находится ныне на никогда еще не достигавшейся высоте. Следует в особенности отметить, что она некоторыми чертами превосходит боевую готовность других держав, включая Германию..." Уровень боевой подготовки солдатского и офицерского состава был очень высок. По артиллерии русская армия мало в чем уступала лучшим орудиям других армий, а по числу самолетов - занимала второе место в мире. К началу войны Русская Армия была оснащена по сравнению с армиями противников примерно равным оружием и лишь немного уступала немецкой армии в артиллерии.[2]
Конечно, были у Русской Армии и свои слабые места. В частности, мобилизованные запасы Русской Армии оказались значительно заниженными. В результате уже осенью начала сказываться нехватка винтовок, патронов и другого военного снаряжения.[3]
Не в полной мере отвечал современным задачам военно-морской флот: программа переоснащения его должна была быть выполнена только через несколько лет.
В целом же боевая мощь русской армии была огромна. Поколебать ее могли только измена или предательство. Первоначальный план развертывания Вооруженных Сил России предусматривал направление их большей части против Австро-Венгрии. Русской разведке было известно о намерении Германии начать свои наступательные действия с разгрома Франции. Наступление на Австро-Венгрию и позиционная война с Германией больше всего отвечали стратегическим интересам России. Освободив Галицию и Червонную Русь, Россия получала возможность выйти на Балканы и к Черноморским проливам. Верховное командование располагало данными, полученными русским разведчиком (русином по национальности) в австро-венгерском штабе полковником австрийской службы А. Редлем, о планах стратегического развертывания армии Австро-Венгрии против России. Знание планов противника давало русской армии неоспоримые преимущества на этом направлении.
Однако соображения, далекие от национальных интересов России, заставили пересмотреть первоначальные планы.
Немецкие войска стремительно обрушились на Северную Францию и быстро двигались к Парижу. Предвоенные рассуждения французского командования о своей высокой военной мощи оказались блефом. Французская армия трещала по швам. Французское руководство обращается к России с просьбой о немедленном наступлении на русско-германском фронте, чтобы заставить немцев снять часть сил, воевавших во Франции. Французы настаивали на русском наступлении, которое могло спасти их от большого поражения. Но для России это было просто убийственно - не осуществив соответствующей подготовки, начинать наступление. Уже после войны французские генералы признавали, что не могли поверить, что Россия пойдет на этот невыгодный и опасный для нее шаг. "С русской патриотической точки зрения это было невозможно, почти преступно. С точки зрения союзной - это было возвышенно".[4] Такая возвышенность за счет Русского народа обернулась гибелью сотен тысяч солдат. Главным козырем французского (прежде всего масонского) лобби в политическом и военном руководстве России было то, что поражение Франции заставит ее заключить сепаратный мир с Германией. Однако здесь французское лобби просто блефовало. На самом деле положение французов было не столь серьезным, а просто политическое руководство Франции, возглавляемое масоном Пуанкаре, решило вести войну с Германией преимущественно, руками России.
В результате разных закулисных махинаций французского масонского лобби военное руководство России, возглавляемое великим князем Николаем Николаевичем (Царь в это время в стратегические планы не вмешивался) принимает решение наступать одновременно и против Германии, и против Австро-Венгрии.
Не дождавшись полного сосредоточения сил и подготовки всей тыловой инфраструктуры, служб связи и разведки, на территорию Восточной Пруссии наступают 1-я и 2-я русские армии. В результате первых боев 1-я армия под Гумбиненом разгромила 8-ю немецкую армию под командованием генерала Притвица и заставила ее отступить. Одновременно вторая армия также перешла в наступление. Притвиц дает распоряжение об отходе 8-й армии за Вислу. Однако германский Генштаб отменяет его. На место Притвица назначается генерал Гинденбург. Для усиления 8-й армии с Западного фронта снимаются два пехотных корпуса и кавалерийская дивизия. Русские войска, не подкрепленные в должной мере тыловой инфраструктурой, службами связи и разведки, разрезаются по частям противником. В результате 2-я русская армия была окружена и разгромлена, а 1-я сильно потрепана и вытеснена из Восточной Пруссии. Русская армия потеряла 170 тыс. человек, но зато Франция, воспользовавшись переброской немецких войск с Западного фронта на Восточный, сумела нанести немцам поражение на Марне и закрепить свой фронт. Так за счет гибели 170 тыс. русских солдат была спасена от гибели французская армия. Позднее маршал Фош признавал: "Если Франция не стерта с карты Европы, она этим прежде всего обязана России".
На Юго-Западном фронте, где подготовленность русских войск к боям находилась на должном уровне, были достигнуты огромные успехи. Сражение разгорелось между четырьмя русскими и четырьмя австро-венгерскими армиями. Русские армии, располагая точными данными разведки, развернулись на 450-километровом фронте, от Ивангорода до Каменец-Подольска, имея стратегическую задачу взять "в клещи" весь район между Львовом и крепостью Перемышль и воспрепятствовать отходу противника на юг, за Днестр, и к западу, к Кракову. Третьей и восьмой армиям ставилась задача наступать на Львов и Галич, четвертой и пятой - на Перемышль и Львов. Численное превосходство в целом было на стороне австро-венгерской армии, особенно против русского правого фланга (28,5 дивизий против 16,5 дивизий русских).[5] В ходе боев русские армии выполнили свои стратегические задачи и продвинулись на 280-300 км, освободив Галицию, ее столицу - древний русский город Львов. Боевые потери австро-венгерской армии достигли 400 тыс. человек, в том числе 100 тыс. пленными. В Галиции образуется военное генерал-губернаторство во главе с графом А.А. Бобринским. В воззваниях к народам Австро-Венгрии, распространявшихся на 9 языках, говорилось, что Русская Армия несет свободу и осуществление народных желаний. "Австро-Венгерское правительство веками сеяло между вами раздоры и вражду, ибо только на вашей розни зиждилась его власть над вами. Россия, напротив, стремится только к одному, чтобы каждый из вас мог развиваться и благоденствовать, храня драгоценное достояние отцов - язык и веру, и объединенный с родными братьями, жить в мире и согласии с соседями, уважая их самобытность".[6]
Русские победы в Галиции разрушили планы германского агрессора, рассчитывавшего на оборону Восточного фронта силами Австро-Венгрии. Они способствовали присоединению колеблющейся Италии к Антанте, сохранению нейтралитета прогермански настроенных Болгарии и Румынии, а также стимулировали победные наступления в Сербии.
Уже в конце 1914-го - начале 1915 года Россия могла выполнить свои исторические задачи, наголову разбив Австро-Венгрию и полностью вывести ее из войны. Однако союзники настаивают на осуществлении операций против Германии. Под их нажимом русское командование принимает решение о подготовке наступления в глубь Германии. В спешном порядке производится масштабная перегруппировка войск. На австрийском фронте оставляются две армии. Но еще до окончания перегруппировки русских войск противник, разгадав замыслы русской Ставки, начинает наступление по обоим берегам Вислы в направлении Ивангорода и Варшавы, которые оказываются под угрозой захвата. Мужественное сопротивление русских войск разрушило первоначальные планы противника. Совершив перегруппировку, Русская Армия переходит в наступление и отбрасывает германцев на исходные позиции. Спешное наступление в это время диктовалось не столько военными интересами России, сколько настоятельными просьбами союзников, терпевших серьезные поражения во Фландрии. Натиск русских войск на Восточном фронте и на этот раз спас Францию. Только за один ноябрь немцы сняли с Западного фронта и перекинули на Восточный семь пехотных и одну кавалерийскую дивизии, в результате чего немецкое наступление во Фландрии остановилось.
В этих тяжелых условиях после больших потерь и в позднее время года русская Ставка, возглавляемая великим князем Николаем Николаевичем, по настоянию союзников предпринимает еще одну, по сути дела, губительную для Русской Армии попытку вторжения в Германию. Операция, которая получила название Лодзинской, не принесла больших успехов русскому оружию, а только еще больше измотала войска. Но ее результатом стало улучшение положения союзников.
Союзники видели в России источник пушечного мяса, во многих отношениях по-прежнему занимая двуличную, антирусскую позицию, которая еще раз ярко проявилась в отношениях с Турцией. Русское правительство не желало ввязываться в войну с Турцией и прилагало все усилия, чтобы удержать ее от выступления на стороне австро-венгерского блока, предлагая выгодные для нее условия мира. Однако союзники этих условий не поддержали, специально провоцируя нападение Турции на Россию. Провокационный антирусский характер также носила акция Франции и Англии в отношении двух мощных германских крейсеров. В начале войны эти корабли находились в Средиземном море и могли быть легко уничтожены военно-морскими силами союзников, однако они их беспрепятственно пропустили в Дарданеллы, тем самым усилив позиции турецких прогерманских кругов, подтолкнув их на военные действия против России.
16 октября Турция вероломно нападает на Россию, связывая ее силы на южном направлении. А Франция и Англия решают свои агрессивные задачи захвата колониальных владений. Франция стремится к закреплению за собой Сирии и Киликии, Англия с конца 1914 года вообще все свои главные силы бросила на захват территорий в восточной части Средиземноморья, в Египте, Аравии, Месопотамии и Ираке.
В начале 1915 года русское военное командование снова под влиянием союзников готовит новую Восточно-Прусскую операцию в целях нанесения главного удара на Берлин. Причем эта операция подготавливается параллельно с приготовлением к наступлению на Юго-Западном фронте. Сил, чтобы одновременно обеспечить решающий перевес на обоих направлениях, у Русской Армии нет. Тем не менее и в этот раз великий князь Николай Николаевич, подстегиваемый союзниками, принимает опасное решение о наступлении. Германское командование, предупредив русские войска, двумя армиями наносит контрудар по 10-и русской армии, которая отступает под огромным численным перевесом противника. Лишь усилиями трех русских армий немцев удается вытеснить в Восточную Пруссию.
Успешным оказалось наступление на Юго-Западном фронте. Хотя бои шли в тяжелых зимних условиях, 8-я русская армия под руководством генерала Брусилова преодолела Карпаты и вступила на территорию Венгрии. 9 марта русские войска освободили древний русский город Перемышль, открыв себе прямой путь на Карпаты. Было захвачено 120 тыс. пленных (среди них 9 генералов и 2600 офицеров) и 900 орудий.[7] Начались приготовления к наступлению во фланг и тыл Южной и 3-й австро-венгерским армиям, империя Габсбургов зашаталась. Русские войска в Галиции показали чудеса храбрости, многие солдаты были воодушевлены чувством того, что Отечество возвращает свои исторические земли. В начале апреля всего одна рота русских воинов уложила в бою насмерть около 600 австрийских солдат.[8]
В апреле русский Царь с триумфом проехал через всю Галицию. Воодушевление было всеобщее. Многие солдаты осознавали историческое значение освобождения коренных русских земель Червонной Руси. Царя встречали с ликованием. Очевидцы вспоминают, что при объезде Государем войск его автомобиль, двигавшийся по песчаному берегу Днестра, несколько раз завязал в песке. И тотчас по знаку великого князя сотни солдат бросались к автомобилю, помогая ему выбраться. Причем делали они это с таким воодушевлением, что очевидцам казалось, что они поднимут и понесут машину. Государь все время говорил им: "Тише, тише, не попадите под колеса, осторожнее". "Ничего," - раздавалось в ответ, причем многие солдаты взбирались даже на автомобиль, ловили руку Государя, целовали ее.[9]
После посещения Галиции Царь отправился в южные губернии, побывал в Одессе, а в середине апреля прибыл в Николаев, где посетил еще не до конца построенный дредноут "Императрица Мария". Как и всюду, его встречали с ликованием и теплотой. Руководство и рабочие Русского завода, на котором строился дредноут, приняли его хлебом-солью, а затем с обращением к Государю выступили несколько человек, и среди них рабочий Белый, который сказал: "Рабочие завода уверены, что труды их не пропадут даром и Россия увидит на Святой Софии в Константинополе православный крест вместо мусульманского полумесяца".[10] Царь был растроган, он подарил Белому часы и, обращаясь к рабочим, сказал, что рад видеть работу "русских людей из русского материала для родного флота". Характерно, что, принимая часы, Белый поцеловал руку Царя. Увидя это, директор шепнул одному из очевидцев: "Вот как люди меняются, в 1905 году это был самый ярый агитатор". Действительно, военные события и первые победы сплотили русских людей, заставили многих из них пересмотреть свои взгляды.
Блистательные победы русского оружия в Галиции не были подкреплены действиями союзников, которые продолжали решать свои собственные задачи, рассматривая Россию прежде всего как фактор изматывания германской армии, настаивая на наступлении в направлении Берлина, по-прежнему не оказывая никакой реальной помощи русской армии ни людьми, ни вооружением. Такая позиция союзников позволила противнику осуществить массовую переброску своих дивизий с Западного на Восточный фронт. Причем со стороны союзников, имевших численный перевес над германской армией в 35 дивизий, не было сделано ни одной попытки остановить переброску вражеских войск на русский фронт. 19 апреля германская армия, обеспечив себе огромный перевес в живой силе и вооружении, осуществляет прорыв фронта и развивает наступление, вытеснив русских из большей части Галиции. Наступление осуществляется при постоянном увеличении числа войск, прибывавших с Западного фронта, где союзники устроили себе передышку. И даже в этих тяжелых условиях союзники настаивали на удержании любой ценой выгодного плацдарма для наступления в глубь Германии, что привело к огромным и бессмысленным потерям русских войск, а тем временем сами продолжали решать собственные дела по захвату колониальных владений.
В результате, по сути дела, предательства союзников русские войска были вытеснены из большей части Галиции, из Польши, части Прибалтики и Белоруссии. В боях с противником, обладавшим огромным преимуществом в живой силе и вооружении, Русская Армия была обескровлена. С начала войны потери составили 3,5 млн. человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 300 тыс. было убито, 1,5 млн. попали в плен. К осени 1915 года кадровая армия России была почти полностью выведена из строя, погибло 45 тыс. офицеров. Практически полностью уничтожены гвардейские полки. Сильно стала сказываться нехватка в вооружении и снаряжении.
Тем не менее к октябрю 1915 года фронт стабилизировался, силы германской армии были серьезно подорваны, так же как и русская, она лишилась большей части своего кадрового состава, возникли серьезные трудности с вооружением и снаряжением. В упорных боях с начала войны Германия и Австрия потеряли на русском фронте 3 млн. человек. Зато союзники России предоставили себе почти полуторагодовую передышку - именно такой срок не было активных действий на Западном фронте. Союзники делали войну чужими руками.
Осенью 1915 года у многих русских людей не было никаких сомнений в близости победы над врагом. С особым подъемом по всей стране шли молебны. Высокое религиозное чувство русских соединялось с чувством горячей любви к Родине. Как вспоминает очевидец тех дней князь Е.Н. Трубецкой, <... у нас совершались всенародные моления о победоносном окончании войны. Под влиянием тревоги, охватившей нашу деревню, приток молящихся был исключительно велик и настроение их было необычайно приподнятое. В Калужской губернии, где я в то время находился, ходили среди крестьян слухи, будто сам Тихон преподобный - наиболее чтимый местный святой, ушел из своей раки и беженцем странствует по русской земле. И вот я помню, как в то время на моих глазах целая церковь, переполненная молящимися, хором пела Богородичный молебен. При словах "не имамы иные помощи, не имамы иные надежды" многие плакали. Вся толпа разом рушилась к ногам Богоматери. Мне никогда не приходилось ощущать в многолюдных молитвенных собраниях той напряженной силы чувства, которая вкладывалась тогда в эти слова. Все эти крестьяне, которые видели беженцев и сами помышляли о возможности нищеты, холодной смерти и об ужасе зимнего бегства, несомненно, так и чувствовали, что без заступления Владычицы не миновать им гибели>.
Глава 36
Земгор. - Военно-промышленные комитеты. - Их масонское руководство. - Военно-масонская ложа. - Клеветническая кампания против правительства. -Масоны против Мясоедова и Сухомлинова.
В ходе военных действий русская армия столкнулась с большими трудностями в снабжении войск вооружением и снаряжением. Кроме заниженных мобилизационных планов и низких норм снабжения вооружением и боеприпасами, большую роль в создании этих трудностей сыграли и так называемые общественные организации, взявшие на себя часть функций по снабжению армии, но на деле плохо справлявшиеся с ними. К таким "общественным организациям" принадлежали Земгор и военно-промышленные комитеты, ставшие центрами масонской антиправительственной конспирации, источником самых беззастенчивых политических интриг, злоупотреблений и махинаций. Земгор возглавлял масон князь Г.Е. Львов (его правой рукой был масон В.В. Вырубов), Центральный военно-промышленный комитет - масоны А.И. Гучков и А.И. Коновалов, Московский военно-промышленный комитет - масон П.П. Рябушинский.
Земгору предшествовал Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, который был создан на съезде уполномоченных губернских земств и утвержден Царем в августе 1914 года как "вспомогательное учреждение для военно-санитарного ведомства вне действующей армии".
Однако вслед за организацией лазаретов, санитарных поездов и передовых врачебно-питательных отрядов деятельность Союза стала распространяться и на действующую армию. Военные власти привлекают Союз к выполнению самых разнообразных заданий. Одно за другим возникают новые предприятия. Союз занимается устройством "этапов" с врачебными и питательными пунктами, банями и прачечными. Союз организовывает питание свыше 300 тыс. рабочих, занятых строительством военных объектов. Возникает огромное хозяйство с эпидемическими, прививочными, банными, дезинфекционными отрядами и пунктами, бактериологическими лабораториями, множество разных складов со своим транспортом, мастерскими, гаражами.
Земский союз вскоре получил право снабжать армию сначала только теплыми вещами и палатками, а позднее и предметами боевого снаряжения.[1] Дело снабжения армии становится по своей сути главной функцией Земского союза, для осуществления которой он объединяется со Всероссийским союзом городов, создав организационный монстр Земгор, возглавляемый тем же масоном Г.Е. Львовым. В сентябре 1915 года возникает Главный комитет по снабжению армии Всероссийских Земского и Городских союзов, а на местах - областные, губернские, уездные и городские комитеты.
Главный комитет получил в свои руки большую власть, так как оперировал огромными финансовыми средствами, принадлежащими не общественным организациям, а государству. Он принимал и распределял заказы военного ведомства на вооружение, снаряжение и питание армии. Все средства для своей деятельности Комитет получал из казны и распределял их между местными комитетами. На государственный счет Земгор усиливал свое влияние в предпринимательской и рабочей среде, осуществляя выполнение военных заказов по своему усмотрению, совершал сделки и договоры на крупные суммы и продолжительные сроки, приобретая имущество и содержа многочисленные штаты служащих.
Передача больших государственных средств в руки Земгора и ВПК, с самого начала настроенных революционно, была большой ошибкой правительства, ибо на государственные средства существовали организации, которые во многом уже не считались с правительством и вели работу по своему усмотрению, часто даже не координируя ее с государственными учреждениями. В рамках Земгора тысячи чиновников имевших даже особую форму и именовавшихся в просторечье земгусарами (были это чаще всего лица, уклонявшиеся от военной службы).
Либерально-масонские круги всеми способами беззастенчиво и бесстыдно рекламировали деятельность Земгора. Главное, они пытались внушить мысль, что все дело снабжения армии осуществляет "общественность", а правительство ничего не делает, а только мешает. "Эту громадную работу, - утверждал московский городской голова масон Челноков в марте 1916 года, - Союз должен был принять на себя, потому что с первых же моментов войны правительство оказалось совершенно несостоятельным. Ничего не подготовив само, оно, тем не менее, на каждом шагу проявляло вредную деятельность, мешая работе общественных организаций". Афишируя свою деятельность, функционеры Земгора и ВПК представляли дело так, как будто она вся осуществлялась на средства "общественности". Однако это была беззастенчивая ложь. Своих средств "общественность" почти не давала, существуя исключительно на средства правительства.
Для деятельности Земгора и Центрального военно-промышленного комитета весьма характерен следующий факт: в августе 1915 года на фронте появились в большом количестве артиллерийские снаряды в ящиках с бодрящей надписью: "Снарядов не жалеть - Центральный военно-промышленный комитет". Но скромно умалчивалось, что хотя ящики и изготовлены этим комитетом, но самые снаряды произведены на казенных заводах.[2]
Говоря о руководителе Земгора Г.Е. Львове, царский министр А.В. Кривошеий с иронией писал, что он "фактически чуть ли не председателем какого-то особого правительства делается. На фронте только о нем и говорят: он спаситель положения, он снабжает армию, кормит голодных, лечит больных, устраивает парикмахерские для солдат - словом, является каким-то вездесущим Мюр и Мерелизом".[3] Так не вполне заслуженно создавался положительный имидж Г.Е. Львова.
Уже после революции многие деятели Земгора и ВПК признавались, сколько недостатков и неразберихи было в этих организациях. Один из них - князь С.Е. Трубецкой отмечал неудовлетворительность работы Земгора, способного быть подсобной организацией, но не справлявшегося с глобальными задачами обслуживания армии, кото- рые он на себя взвалил, упорно оттесняя от них государственные организации как "полностью неспособные". Да, государственные организации, считал Трубецкой, оказались не на высоте тех труднейших задач, которые перед ними стояли. Но степень их неспособности, безусловно, преувеличивалась "самовлюбленной общественностью". Работа государственных органов в атмосфере недоброжелательной критики и недоверия значительно затруднялась. <Неверно, что общественные организации во время войны будто бы "выдержали государственный экзамен".... Методы работы, годные для подсобных организаций, часто неподходящи для государственных органов. Этого наша общественность упорно не хотела понять>.[4]
Опыт войны подсказывал, что требовалось усиление всех функций государственной власти, огосударствление и даже милитаризация многих функций обслуживания и снабжения армии. Однако на попытки усиления государства "общественность" отвечала воем обвинений в превышении власти. На обоснованные попытки государственных органов взять контроль над расходованием общественными организациями казенных средств неслись обвинения в травле общественности, а часто просто покрывались откровенные злоупотребления и махинации.
Руководитель Земгора, будущий глава Временного правительства, масон князь Г.Е. Львов был человек довольно посредственный и никак не годился для организации больших государственных дел. Хорошо его знавший по общественной работе князь С.Е. Трубецкой отмечал его довольно примитивный ум и поверхностную культуру. <На самые высокие посты он определенно и совершенно не годился. Его "ловкость" и умение пускать людям "пыль в глаза" позволяли ему, однако, подняться выше нормального для него уровня. При этом князь Львов проявлял совершенно не аристократическую и даже противоаристократическую цепкость в достижении новой должности и в удержании ее в своих руках>.[5] Будучи очень прижимистым и скупым в личных денежных делах, он был чрезвычайно расточителен, когда дело касалось государственной казны. На должности руководителя Земгора он прославился чудовищным мотовством, заявляя: "Когда дело идет об армии, затраты роли не имеют", нерационально расходуя выделенные ему средства, которые зачастую становились объектом наживы для его окружения.
Под стать Львову и многие другие высшие руководители Земгора. Во главе Комитета Земгора Северо-Западного фронта стоял В.В. Вырубов, тоже масон, дальний родственник князя Г.Е. Львова, большой его любимец и друг Керенского. "Как организатор Вырубов был того же типа, что и князь Львов, но недостатки Львова были у Вырубова как бы под увеличительным стеклом. Об этих недостатках Вырубова не раз говорил сам князь Львов. Казенными и общественными деньгами Вырубов буквально бросался, эта сторона вопроса его совершенно не интересовала, и он даже как бы кокетничал своим презрением к вопросу о стоимости того или другого предприятия".[6] "Главное начать дело, - учил Вырубов своих сотрудников, - что-нибудь там напутаешь - это не важно!" Если дело удавалось, то его заслуга приписывалась Земгору и его руководителям, если нет - объяснялось происками правительства. "Бесконтрольное швыряние денег и покупки не считаясь ни с какими ценами, - писал С.Е. Трубецкой, - создавали большие искушения для иных слабых душ. С другой стороны, подрядчики, чуя возможность огромной наживы, искушали взятками некоторых работников закупочного аппарата". Трубецкой говорит о злоупотреблениях очень мягко, а на самом деле взяточничество и махинации расцвели в Земгоре пышным цветом.
Следует отметить, что между Земгором и Центральным военно-промышленным комитетом отношения были совсем не безоблачные. Между этими организациями шла нескончаемая борьба за получение государственных денег, выделяемых этим общественным организациям для обеспечения нужд фронта. Были периоды, когда Земгор отказывался работать вместе с военно-промышленными комитетами,[7] а отношения между Львовым, Гучковым и Рябушинским были очень прохладными, а порой просто враждебными. Каждый боролся за первое место, за жирный кусок государственных средств и выгодных заказов. Остроту борьбы не могло даже ослабить "бюро" для распределения заказов, куда вошли представители этих общественных организаций.
В годы войны активизировала свою деятельность Военная ложа, созданная не позднее 1909 года в Петербурге и возглавляемая руководителем думского комитета по военным делам А.И. Гучковым. Образцом ее были французские военные ложи, деятельность которых стала широко известна по скандалу с "фишами", так называли карточки-досье на офицеров французской армии. Досье составлялись масонскими ложами в армии и передавались "братьям", служащим в военном министерстве, где с их подачи военное руководство на основании этих "фиш" решало судьбу офицеров. Скандал показал, какой сетью доносов, наушничанья, низких интриг была опутана французская армия. Оказалось, что еще в начале 1903 года масон капитан Паснье организовал масонскую организацию "Военная солидарность", которая поставила своей целью работать на "демократизацию" армии. Членам ассоциации вменялось в обязанность следить за своими товарищами по службе, не принадлежащими к масонству и пользующимися у последних репутацией реакционеров, и о всех их действиях доносить специальному бюро при "Великом Востоке Франции", которое собирало и классифицировало эти доносы. Масоны заносили в карточки все данные об офицерах и давали им оценки: "клерикал", "бешеный клерикал", "реакционер", "посылает своих детей к монахам", "сопровождает свою жену к обедне" и прочие "преступления" с точки зрения масона. Вот подобную же организацию создал и возглавил А.И. Гучков. В нее вошел целый ряд видных военачальников русской армии, с которыми Гучков имел непосредственное общение во время его работы в думском военном комитете. В Военной ложе состояли военный министр Поливанов, начальник Генштаба России Алексеев, представители высшего генералитета - генералы Рузский, Гурко, Крымов, Кузьмин-Караваев, Теплов, адмирал Вердеревский и офицерства - Самарин, Головин, Полковников, Маниковский и целый ряд других видных военных.
Вполне естественно, что многие военные решения, в которых участвовали члены этой масонской ложи, принимались с учетом некоей коллективной тайной директивы и почти всегда в пользу союзников, а значит, в ущерб национальным интересам России.
Поддержка союзников вовсе не означала, что российские масоны во всем подчинялись только Уставу "братства". Во время войны была установлена близкая связь некоторых масонов с германской разведкой, отражавшая их редкую моральную нечистоплотность.
Так, известный масон кадет князь Бебутов всю войну провел в Германии и только в августе 1916 года вернулся в Россию, и тогда выяснилось, что он был германским агентом,[8] а также участвовал в разных темных махинациях. Русская военная разведка установила, что Бебутов "по приглашению евреев стоял во главе общества вспомоществования русским подданным, оставшимся в Германии после объявления войны. Занимаясь этим делом, князь Бебутов вместе с германским евреем Каном и русским евреем Вязненским допустил ряд злоупотреблений, как-то: несправедливое распределение пособий, выдача их только евреям, расход благотворительных денег на кутеж и т, п.".[9]
Масон социал-демократ Н.Д. Соколов дружил с видным ленинцем и платным агентом немецкой разведки М.Ю. Козловским,[10] уличенным в передаче "грязных денег" Ленину.
Чтобы отвлечь внимание от подлинных виновников поражения русской армии, либерально-масонское подполье использует испытанный прием - клеветническую кампанию против правительства, пытаясь полностью переложить вину на него.
Вины правительства в поражении не было. В предвоенные годы оно сделало все возможное для строительства государственной обороны. Другой вопрос, что слишком мало прошло времени с японской войны и первой антирусской революции, оставивших кровавые рубцы на теле Отечества. Россия обеспечивала себя почти всем необходимым для обороны. Помощь союзников в вооружении была незначительна. Не вина русского правительства, что оно за столь короткий срок после великих потрясений по объективным условиям просто не успело создать такой же запас вооружений, как Германия, заранее готовившаяся к большой войне чуть ли не со всем миром. Снарядный, патронный голод в русской армии, о котором так много писала либерально-масонская и левая пресса, возник не сразу, а в результате жестоких многомесячных боев, когда Русская Армия фактически воевала и за себя, и за союзников, ухитрившихся избегать активных боевых действий в течение полутора лет с конца 1914-го по февраль 1916 года. Если бы союзники сами попали в аналогичную ситуацию, результат был бы такой же.
Кампания против правительства началась издалека - с фабрикации дела против полковника Мясоедова, конечной целью которой была дискредитация военного министра Сухомлинова, находившегося с полковником в приятельских отношениях. Главной действующей фигурой здесь стал специалист по подобным делам масон А.И. Гучков. Первый конфликт Гучкова с полковником Мясоедовым произошел еще до войны, когда глава военной масонской ложи клеветнически обвинил Мясоедова в шпионаже, вызван был за это на дуэль и вынужден извиниться за свою клевету. Полковник Мясоедов состоял одним из руководителей военной службы по борьбе с революционным движением в армии и по некоторым данным столкнулся с подрывной работой Гучкова на ниве масонской Военной ложи. Кампания, которая была развязана либерально-масонской печатью против полковника, свидетельствовала, что он задел чьи-то серьезные интересы. В результате скандала и дуэли Мясоедов был отстранен от должности, а сама служба почему-то упразднена. Возможно, это и нужно было масонским конспираторам.
Второе действие по делу Мясоедова произошло в начале 1915 года, когда по навету некоего "германского агента" (хотя непонятно, и был ли он вообще?) полковник был арестован по обвинению в шпионаже и через две недели спешно казнен. В центре фальсификации стояли все тот же Гучков и еще один масон - В.Ф. Джунковский, заместитель (товарищ) министра внутренних дел, шеф жандармского корпуса, начальник гражданской контрразведки. Именно у Джунковского дело было сфабриковано, а затем передано военным властям Северо-Западного фронта для "исполнения". Лица, близко знакомые с делом, отмечали, что в нем не приводилось ни одного факта, ни одного случая передачи сведений и даже ни одной конкретной даты, и все оно производило "впечатление подтасовки", "грубой подделки".[11] Подоплека событий стала ясна сразу же после казни Мясоедова, когда по России стали намеренно распространяться слухи о связи Мясоедова с военным министром Сухомлиновым, якобы тоже причастным к измене. В интриге против Сухомлинова активно участвовал великий князь Николай Николаевич, стремившийся сделать из военного министра козла отпущения за свои стратегические ошибки и преступное потворство домогательствам союзников. Против Сухомлинова ведется кампания безосновательных обвинений в предательстве, измене, шпионаже, взяточничестве. В ходе следствия ни одно из обвинений не подтвердилось, но в июне 1915 года военный министр был смещен с должности, а позднее посажен в крепость. Имя Сухомлинова стало нарицательным в антиправительственной пропаганде.
Антиправительственный, антицарский характер носила также новая клеветническая кампания против Распутина, так называемое дело о кутеже в ресторане "Яр" в Москве. Якобы во время этого кутежа "безобразно пьяный" Распутин заявлял о своей интимной близости с Царицей. Как выяснилось при расследовании, дело было сфабриковано по указанию масона В.Ф. Джунковского, причем очень грубо (исполнители даже не потрудились, чтобы подобрать лжесвидетелей), и опиралось на письменное показание подчиненного Джунковскому московского полицейского начальника, сделанное через месяц после тех событий, в которых якобы участвовал Распутин. Либерально-масонское подполье придавало этой кампании большое значение для дискредитации Царя. Репортажи об этом липовом деле печатались чуть ли не во всех газетах с добавлением разных гнусных подробностей. Получив результаты расследования, Царь немедленно снял Джунковского со всех высоких должностей. Однако он не мог изгладить из общественного сознания грязных слухов о его семье, организованно распускаемых масонским подпольем.
