Русофобия советской власти. - Еврейский состав большевистских кадров. - "Интернационалисты". - Расстрел Кремля. - Оккупация России и создание "независимых" государств. - Восстание левых эсеров.
Православная, духовная мысль уже в конце 1917-го - начале 1918 года приходит к осознанию антирусской и антихристианской природы происходящих событий. Как было заявлено на Соборе Pyccкой Православной Церкви: "Мы свергли Царя и подчинились евреям!.. Русский народ ныне стал игралищем еврейско-масонских организации, за которыми виден уже антихрист в виде интернационального царя, что, играя фальшивою свободою, кует себе еврейско-масонское рабство".[1] Как писал князь Н.Д. Жевахов, <стало очевидным, что идет война не между народом и его угнетателями, помещиком и крестьянином, а между жидовством и христианством, та именно борьба, какая надвигалась веками, о которой так часто предостерегали Россию ее лучшие сыны, приносившие самих себя в жертву долгу перед Родиной. Так называемое "рабоче-крестьянское правительство" есть правительство антирусское и что его целью являлось не благо народа, а "ликвидация христианства" как один из способов достижения мирового владычества над христианскими народами вселенной. Основная цель русской революции - истребление русского православного населения России>.[2]
Пример воинствующей русофобии большевиков того периода представлял сам Ленин.
Как свидетельствует Молотов, Ленин видел главную опасность для большевизма в "великорусском шовинизме", т.е. патриотических чувствах Русского народа.[3]
Основную помеху в претворении своих антирусских идей Ленин усматривал в приверженности русского человека к добру, в его добротолюбии. Как вспоминает Троцкий, <Владимир Ильич говорил: "Главная опасность в том, что добер русский человек">.
"Русский человек добер, - с неприязнью и иронией говорил о русских Ленин, - русский человек - рохля, тютя".
Ненависть и презрение к русским у Ленина с приходом к власти приобрели воинствующий характер. Его записки часто полны эпитетов "дурак", "идиот" применительно к русским. "Русским дуракам раздайте работу".
Антирусские пристрастия Ленина выражались в подборе руководящих кадров правительства и партаппарата. Все главные руководящие посты занимали евреи. Всероссийский Центральный исполнительный комитет возглавил Л. Каменев, а затем Я. Свердлов. Сам Ленин (по матери Бланк) занял пост председателя Совета народных комиссаров. Наркомом иностранных дел, а позднее военным стал Л.Д. Троцкий (Бронштейн), наркомом продовольствия - друг Свердлова И.А. Теодорович, наркомом просвещения - масон А.В. Луначарский (Баилих), наркомом юстиции - Г.И. Ломов (Оппоков), наркомом почт и телеграфов - Н.П. Глебов (Авилов), наркомом внутренних дел - женатый на еврейке А.И. Рыков. Большевистскую администрацию Петрограда возглавил Зиновьев (Апфельбаум).
Однако уже через несколько месяцев состав "народных" комиссаров, руками которых вершилась судьба Русского народа, был таков: Ульянов-Ленин (по матери Бланк), Чичерин-Орнатский (по матери Мейендорф), Джугашвили-Сталин, Прошьян, Троцкий-Бронштейн, Ларин-Лурье, Шлихтер, Кауфман, Ландер, Шмидт, Лилина-Книгиссен, Луначарский-Баилих, Шпицберг, Анвельт, Зиновьев-Апфельбаум, Гуковский, Володарский-Гольштейн, Урицкий, Штейнберг, Шегинштейн, Равич, Заславский.[4]
Назначение евреев на разные ответственные посты стало у Ленина государственной политикой. Молотов рассказывает, что однажды по поручению Ленина сформировал одну комиссию, не назначив туда ни одного еврея. Ленин, узнав об этом, запротестовал: "Ни одного еврейчика? Нет, ничего не выйдет!".[5] По словам Л.М. Кагановича, Ленин постоянно настаивал, чтобы в любом советском учреждении либо сам руководитель, либо его ближайший заместитель был обязательно евреем.[6]
Аппарат народных комиссаров состоял преимущественно из местечковых евреев, нахлынувших в Петроград и Москву после отмены черты оседлости. Они охотно заменили собой государственных чиновников прежних царских министерств, в большинстве своем отказавшихся сотрудничать с большевиками. Государственная власть попала в руки еврейских столоначальников, как правило некомпетентных в профессиональных вопросах, но чрезвычайно самоуверенных и скорых на "революционный суд и расправу" с русскими людьми. Еврейский националист И. Теодорович, заведовавший продовольственным делом, собрал вокруг себя десятки родственников и знакомых, обеспечил их всех теплыми местечками, жилплощадью за счет выселяемых из столицы русских людей ("контрреволюционеров"). Главным направлением деятельности Комиссариата продовольствия было обеспечение продуктами новых большевистских функционеров и их семей путем реквизиции и конфискации у коренного населения страны.
Аналогичным образом управлялся и Комиссариат иностранных дел, находившийся в заведовании Троцкого, перепоручившего свои обязанности некоему И.А. Залкинду, который и сформировал первый состав сотрудников этого наркомата, состоявшего почти сплошь из евреев.
Глубоко чуждые Русскому народу чиновники захватили все местные администрации. Прикрываясь лозунгами о народном благе, они творили самый страшный произвол и надругательство над Русским народом. Не зная толком русского языка, большевистские чиновники составляли нелепые безграмотные декреты, главной целью которых было отменить все русское традиционное, заменив его невиданными ранее выдумками ограниченных и неумных людей. Отменяются старые обращения, титулы, церковный брак. Церковь отделяется от государства, а школа от Церкви. Православный русский календарь заменяется западным. Традиционная русская символика заменяется космополитической. Одним из первых символов большевизма стала свастика, предлагавшаяся еврейскими чиновниками в качестве главного элемента государственного герба. В частности, сохранились проекты нарукавного шеврона Красной армии с изображением перевернутой свастики. Символ свастики использовался большевиками в 1918 году на советских деньгах достоинством в пять и десять тысяч рублей. В первых большевистских документах и советских дензнаках используется звезда Давида. Позднее она была заменена масонской пятиконечной звездой. Видя все это, русский поэт А. Блок отчаянно записывал в свой дневник: "Жизнь - безграмотна... оболганная, ожидовелая..."
Военной и социальной опорой нового режима стали разного рода наемники и авантюристы, именовавшиеся интернационалистами, прежде всего из числа бывших германских и австрийских военнопленных. Эти слои нерусского населения сыграли огромную роль в упрочении большевистского режима.
К началу революции 1917 года в России жило около 9 млн. человек иммигрантов и иностранцев, составлявших не менее 5 процентов населения страны. Из них 4 млн. человек были подданными Германии, Австро-Венгрии, Болгарии, Румынии, Турции, Персии, Китая и других стран.[7] По сведениям Генерального штаба, к 1 сентября 1917 года в русском плену оказалось 1961,3 тыс. военнослужащих армий центральных держав, в том числе австро-венгерской - 1736,7 тыс., германской - 159,3 тыс., турецкой - 64,5 тыс.[8] Военнопленные размещались в спедиальных лагерях, а многие из них работали в различных отраслях народного хозяйства.
На момент прихода к власти большевиков на различных работах в народном хозяйстве находилось ориентировочно 1,5 млн. иммигрантов, отходников, беженцев, ввозных рабочих и до 1,3 млн. военнопленных. Они составляли 12-15 процентов всех рабочих страны, а в некоторых регионах значительно больше (например, на Урале - 25 процентов всех рабочих).[9]
За высокую зарплату и пайки многие военнопленные соглашались служить большевикам и выполнять их самые зверские задания по подавлению восстания Русского народа против большевистского режима. За годы гражданской войны в составе большевистских сил действовали свыше 250 интернациональных военных формирований, составлявших 250 - 300 тыс. наемников из числа иностранцев. Численность их к осени 1918 года доходила до 7 процентов всех военнослужащих.[10]
Иностранные наемники, оплаченные золотом, украденным большевиками у Русского Народа, активно участвовали на всех этапах захвата и укрепления власти большевиков. Так, во время осады Зимнего Дворца австрийские военнопленные обслуживали артиллерийские орудия. Иностранные наемники участвовали и во взятии Зимнего Дворца.
В октябре 1917 года иностранные наемники широко использовались большевиками в Москве и в ряде других больших городов. Отряды наемников были брошены большевиками в Лефортово против юнкеров Алексеевского училища, а также на обслуживание артиллерии в разных точках первопрестольной столицы.
В Белгороде установление советской власти произошло в результате перехода на сторону большевиков польского полка численностью в 16 тыс. штыков.[11] Впоследствии этот полк был переведен в Московскую губернию для укрепления власти большевиков.
В Казани победу большевиков предопределила варварская бомбардировка Казанского кремля, осуществленная группой немецких военнопленных под руководством некоего Динды. После захвата власти иностранные наемники вошли в руководство советских органов.
Конечно, было бы неверным утверждать, что в большевистских преступлениях участвовали только евреи и интернационалисты. Обе эти категории выражали организующую и ударную силу режима, но ее массовку составляли миллионы обманутых русских людей, среди которых особенно большую часть занимали маргинальные (порой просто уголовные) слои Русского народа, а также незрелая молодежь. На последнюю категорию большевистский режим делал особую Ставку. Ленин и большевики льстят молодежи, заигрывают с ней, сулят ей золотые горы, и прежде всего господство над отцами и дедами. Десятки тысяч молодых людей, привлеченных возможностью реализовать самые необузданные фантазии, вливаются в большевистскую систему, придавая ей страстность и напор. Религиозное чувство еще незрелых молодых людей (ведь они еще недавно воспитывались в православной вере) преобразуется в сатанинский азарт строителей нового общественного строя, коммунистического рая на земле. Не способным еще созидать дают безграничное право разрушать. Энергия православного созидания превращается в энергию разрушения основ и святынь.
Многие жестокости большевистского режима совершались молодежью с верой в правое дело. В их несформировавшихся душах Божественные истины и заповеди подменяются сатанинскими установками на убийство и вседозволенность. Наряду с разными видами интернационалистов необузданную жестокость к русским людям проявила именно молодежь. Возник целый слой молодых людей, командиров и даже комиссаров, которые, как, к примеру, 16-летний А. Голиков (будущий писатель Арк. Гайдар) или руководитель пермской Чека 18-летний Лукоянов, ежедневно совершали десятки зверских убийств и делали это без раздумий и угрызения совести. Их интернациональные "папы" давали полную индульгенцию на прощение грехов, разрешая им совершать любые преступления во имя "мировой революции" и "коммунистического рая".
Одним из первых чудовищных актов антирусского режима стал разгром Московского Кремля. В Москве большевистские заговорщики не сумели захватить власть так же легко, как в Петрограде. Оружие находилось в Арсенале в Кремле, а он надежно охранялся офицерами и юнкерами. Ленинские комиссары, поддерживаемые солдатским сбродом, иностранными наемниками и люмпен-пролетарскими слоями населения, готовы были уже бежать из первопрестольной столицы, когда председатель замоскворецкого ревкома еврей П. Штернберг потребовал использовать тяжелую артиллерию. В нескольких точках Москвы были установлены тяжелые и осадные орудия, которые обслуживались артиллерийскими унтер-офицерами австро-венгерской и германской армий, отпущенными большевиками из лагерей военнопленных.
В результате варварского обстрела Кремля серьезные повреждения получили семь кремлевских башен. Главный удар большевики сосредоточили на православных храмах. Тяжелые снаряды повредили практически все кремлевские соборы, более всех пострадал собор 12 Апостолов, где оказались разбиты алтарная и часть боковой стены. Малый Николаевский дворец имел множество пробоин в стенах, снаряд разорвался в домовой церкви Петра и Павла, полностью разрушив один из шедевров русского искусства - иконостас великого русского архитектора М. Казакова.
Сильно пострадал главный храм Русского Государства - Успенский собор. Как рассказывал очевидец злодеяния епископ Нестор, в главный купол собора попал снаряд, разорвавшийся среди его пяти глав, из которых кроме средней, повреждена еще одна. В главном куполе образовалась огромная пробоина, по барабану и стенам прошли опасные трещины. Стенопись внутри храма, в куполе была испорчена, паникадила погнуты. Престол и алтарь, гробница святого Патриарха Ермогена засыпаны осколками камня, кирпича и стекла. "Такова мрачная картина разрушения и поругания нашего православно-русского благочестия, - писал епископ Нестор. - И еще становится страшнее, когда вы знаете, что эта всероссийская народная святыня прицельно расстреливалась по обдуманному плану. Расстрел всего этого происходил в ночь на 3 ноября, когда мир был уже заключен и большевики господствовали над священным Кремлем".[12]
Надругательство над русскими святынями с приходом к власти большевиков происходило во всех русских городах. Разгромы православных храмов отмечаются во многих губернских и уездных городах. Большевистские комиссары сознательно оскверняли церкви, стреляли по иконам.
Первым священнослужителем Русской Православной Церкви, принявшим мученический венец от богоборческой власти большевиков, стал священник Иоанн Кочуров. Он был злодейски убит комиссарами 31 октября 1917 года в Царском Селе. Только в первые недели и месяцы господства антирусского режима умучены до смерти десятки служителей Православной Церкви. Среди них протоиереи Петр Скипетров, Иосиф Смирнов, Павел Дернов, игумен Гервасий, иеромонах Герасим, священники Михаил Чафранов, Павел Кушников, Петр Покрывало, диакон Иоанн Касторский и многие другие.
Киевского митрополита Владимира большевики убили зверским образом рядом с Киево-Печерской Лаврой, чуть ли не на глазах прохожих. Сняли с него белый клобук, шубу, рясу, подрясник, оставили его в нижнем белье и стали наносить ему штыковые раны, а затем расстреливать из ружей и пистолетов. Замучив его до смерти, злодеи ушли, и труп мученика лежал целую ночь. А участники "революционной акции" и не думали скрываться, их видели на одном из киевских базаров, продававших панагию и бриллиантовый крест с белого клобука митрополита.[13]
Прикрываясь фальшивыми лозунгами о народном благе, большевистские палачи творили страшные злодейства над Русским народом. В первые же недели после захвата власти большевиками начались расстрелы народных демонстраций - в Москве, Туле, Коврове, Ростове-на-Дону. В последнем случае погибли и дети. Этой операцией руководил видный большевистский террорист В.А. Антонов-Овсеенко.
В январе 1918 года большевистское руководство принимает решение назначить день созыва долго откладываемого им Учредительного собрания.
По своему составу Учредительное собрание, избранное 12 ноября 1917 года на основе Положения о выборах, утвержденного еще Временным правительством, являлось космополитическим детищем социалистов и масонов и не сулило ничего доброго России. В выборах его по спискам политических партий участвовали менее половины избирателей страны. Во многих губерниях их итоги были фальсифицированы большевиками, эсерами и другими социалистическими партиями. В результате из 707 депутатов 58% составили эсеры, 24% - большевики, 5% - меньшевики и 13%- кадеты и прочие. Русские патриотические партии в этом Собрании не были представлены совсем, ибо выборы в него проходили в условиях жесточайшего террора и грубого шельмования всех национально мыслящих русских людей. В результате этого действительные представители интересов Русского народа были вынуждены уйти в подполье и скрываться от преследования сначала чиновников Временного правительства, а затем большевистских бандгрупп, планомерно занимавшихся физическим устранением русских государственных деятелей и патриотов. Во всех случаях господство любой из представленных в Учредительном собрании партий несло России разные варианты космополитической республики со строительством чуждого уклада жизни и, значит, гражданскую войну с Русским народом.
5 января 1918 года, в день открытия Учредительного собрания, в полной наготе проявилась чуждость России Всех представленных на нем партий, меньше всего думавших о Русском народе и сцепившихся в злобной схватке за власть над ним. Столкнулись две антирусские силы: сторонники строительства социализма в России - еврейско-масонско-космополитическая (которую выражали В. Чернов и Н.Д. Авксентьев) и еврейско-большевистская. Победила последняя, так как обладала реальной властью. Получив отказ на требование безоговорочно признать советскую власть и ее декреты, большевики распустили Учредительное собрание, которое безособых огорчений со стороны Русского народа ушло в небытие. Несколько демонстраций в поддержку Учредительного собрания, инспирированных меньшевиками и эсерами, были расстреляны Красной гвардией, а из документов большевистской власти, именовавшейся до созыва Собрания "Временным рабоче-крестьянским правительством", незаметно и безо всяких объяснений исчезло слово "временное". Власть большевиков стала постоянной официально.
Усиливая масштабы своего террора, большевики принимают решение уничтожить всех верных слуг царской власти и русских патриотов, которым удалось спастись от преследований Временного правительства. В местные карательные органы рассылается секретный приказ о немедленном расстреле всех полицейских, начиная с чина урядника и околоточного надзирателя. Особо большевики охотились за патриотами из "Союза Русского Народа" и "Союза Михаила Архангела". Их убивали по спискам без суда и следствия, как, например, русского публициста М.О. Меньшикова. 20 сентября 1918 года он был схвачен выездной группой Чека и расстрелян без суда и следствия на берегу Валдайского озера напротив Иверского монастыря.
Первоначально расправы над русским людьми осуществлялись большевистскими военными организациями и ревкомами, которыми руководили ветераны "боевых дружин" еще в 1905-1907 годах. Подавление массовых восстаний русских людей проводилось руками латышских формирований и бывших австро-венгерских военнопленных. Однако уже в ноябре по решению Ленина создается специальная организация, осуществляющая планомерный террор против всех инакомыслящих - Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). В день создания Чека ее будущий председатель Дзержинский в речи на заседании Совнаркома так обозначил цели нового органа: "Не думайте, что я ищу формы революционной справедливости. Нам не нужна сейчас справедливость, идет война лицом к лицу, война до койца, жизнь или смерть. Я предлагаю, я требую органа для революционного сведения счетов с контрреволюцией".
Весьма показателен состав руководящей коллегии этого органа большевистской расправы, которую утверждал лично Ленин: Дзержинский (председатель), Петерс (заместитель председателя), члены коллегии - Шкловский, Кнейфис, Цейстин, Розмирович, Кренберг, Хайкина, Леонтович, Делафабр, Блюмкин, Александрович, Циткин, Ривкин, Рейтенберг, Фенис, Закс, Гольдин, Гольперштейн, Книгиссен, Дейбкин, Шиленкус, Свердлов, Карлсон, Шаумян, Сейзян, Фогель, Антонов-Овсеенко.
В коллегии первой петроградской Чека состояли: Урицкий, Мейкман, Гиллер, Розмирович, Красиков, Анвельт, Иселевич, масон Козловский, Бухьян, Дизсперсов, Мербис, Пайкис.[14]
Чека стала стержнем антинародного большевистского режима, в своей деятельности не останавливаясь ни перед какими преступлениями против Русского народа. Террор, физическая расправа, запугивание стали главным инструментом этой всеохватывающей организации, пронизывавшей своими щупальцами всю страну. Чекистские органы работали не только в центре, но и во всех губернских и уездных городах.
Уже к концу 1917-го - началу 1918 года численность служащих в Чека и других органах революционного подавления (включая карательные латышские и интернационалистические отряды наемников) превышала 200 тыс. человек. Вместе с большевистскими функционерами они составляли настоящую антинародную армию, требовавшую огромных денежных средств. Источниками этих средств были грабежи и деньги германского казначейства.
За короткий срок были истрачены остатки царской казны. Уже в конце октября начинаются насильственные реквизиции ценностей у населения. 30 ноября 1917 года по предложению Троцкого и Бонч-Бруевича от имени правительства назначается премия лицам, которые донесут о наличии золота для реквизиции. Донесшему полагалось выплатить один процент рыночной цены. По всей стране идут планомерные грабежи золота и драгоценностей в особняках и квартирах богачей, в ювелирных магазинах, в хранилищах частных банков, в ризницах храмов и монастырей. Многие случаи грабежей сопровождались пытками и истязаниями лиц, не желавших отдавать свои ценности.
Финансовая поддержка большевиков со стороны Германии не прекратилась и после большевистского переворота 25 октября. Немецкое правительство продолжает "вкладывать деньги в углубление русской революции" руками большевиков, отказываясь иметь дело с другими политическими партиями, кроме ленинской. 8 ноября 1917 года посланник в Стокгольме Рицлер просит выделить 2 млн. марок из военного заема на расходы, связанные с Октябрьской революцией. 9 ноября МИД Германии запросил у Министерства финансов 15 млн. марок на политическую пропаганду в России. Все эти деньги были выделены.[15] В секретных немецких документах того времени отмечается: "...Всецело в наших интересах использовать период, пока они (большевики. - О.П.) у власти, который может быть коротким, для того чтобы добиться прежде всего перемирия, а потом, если можно, мира".[16]
Сразу после прихода к власти большевики взялись выполнять свои тайные обязательства перед Германией. Советская делегация едет в Брест-Литовск на переговоры о заключении сепаратного мира на условиях, унижающих Россию. Инструкция Ленина членам делегации требовала подписать мир на любых условиях. Начало переговоров ознаменовалось самоубийством одного из военных консультантов советской делегации - генерала В.Е. Скалона. В предсмертном письме к жене генерал писал, что "дальше жить и переносить настоящий позор России и тот еще более ужасный позор, который ожидает ее в ближайшем будущем, он не может, а потому уходит из жизни".[17] Переговоры с немецкой стороной вела делегация большевиков, часть из которых была непосредственно связана с германской разведкой (Троцкий, Иоффе, Карахан). Изменниками в ранге членов делегации разыгрывается настоящий фарс с переговорами, в результате которых последовал односторонний документ - заявление о выходе России из войны и демобилизации своей армии. В нем говорилось: "Именем Народных Комиссаров правительство Российской Федеративной Республики настоящим доводит до сведения правительств и народов, воюющих с нами, союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия объявляет со своей стороны состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращенным.
Российским войскам отдается приказ о полной демобилизации по всем линиям фронта. Брест-Литовск, 10 февраля 1918 года. Председатель Российской мирной делегации народный комиссар Троцкий. Члены делегации: Биценко, Карелин, Иоффе, Покровский. Председатель Всеукраинского центрального исполнительного комитета Медведев. Народный секретарь по военным делам Украинской Республики Шахрай. Секретарь делегации Карахан".
Документ, который Троцкий называл "ни мира ни войны", стал настоящим подарком германскому агрессору, ибо перед стоящими на русских границах немецкими войсками снимались все преграды и они были вольны осуществить захват любых территорий России. Таким образом большевики расплачивались за деньги, полученные от германского штаба в 1913-1917 годах и одновременно "умывали руки" за последствия спровоцированной ими ситуации, так как они вроде бы не подписывали "аннексионистского договора".
На беззащитную Русскую землю немедленно хлынули жадные немецкие орды. Началось хищническое разграбление оккупированных территорий.
В результате в марте 1918 года Брестский мир был все же подписан, но на самых тяжелых для России условиях. Кроме того, Германия захватила часть русских территорий вне всяких условий. В зоне немецкой оккупации оказалась большая часть Российского государства, включая Прибалтику, Белоруссию (за исключением восточной части Витебской и Могилевской губерний), часть Псковской, Курской и Воронежской губерний, Донскую область, Малороссию, Крым и часть Закавказья. Общая площадь оккупированных районов европейской части страны превышала 1 млн. кв. км с населением около 50 млн. человек, что составляло примерно треть населения Российской Империи. Здесь добывалось 90% каменного угля и 73% железной руды, находилось свыше половины промышленных предприятий и третья часть железных дорог.[18] Европейские владения России приблизились к границам XVI века, были перечеркнуты результаты созидательной деятельности десятков поколений русских людей.
Кроме того, Россия обязывалась заплатить трехмиллиардную контрибуцию хлебом, рудой и другим сырьем, а также передать Германии 245564 кг золота. Всего Германии досталось русского золота на 120 млн. рублей, которое после версальских переговоров было незаконно присвоено Англией и Францией под предлогом погашения долга России.[19]
По условиям Брестского мира Турция оккупировала Каре и Батум.
Чтобы сохранить свою власть, большевики были готовы отдать врагам всю историческую Россию. То, что из-за иностранной оккупации страдать будет Русский народ, это их волновало мало. В случае наступления немцев весной-летом 1918 года Ленин планировал отдать всю территорию страны вплоть до Урала. "Отступим дальше на восток, - говорил он Троцкому, - создадим Урало-Кузнецкую республику, опираясь на уральскую промышленность и на кузнецкий уголь, на уральский пролетариат и на ту часть московских и питерских рабочих, которых удастся увезти с собой. Будем держаться. В случае нужды уйдем еще дальше на восток, за Урал. До Камчатки дойдем, но будем держаться. Международная обстановка будет меняться десятки раз, и мы из пределов Урало-Кузнецкой республики снова расширимся и вернемся в Москву и Петроград...".[20]
Русская Православная Церковь осудила Брестский мир, увидев в нем средство разрушения Русского Православного государства и расчленения Русского народа. Патриарх Тихон обратился к пастве с посланием, в котором, в частности, говорилось: "Благословен мир между народами, ибо все братья, всех призывает Господь мирно трудиться на земле, для всех уготовил Он Свои неисчислимые блага... И несчастный Русский народ, вовлеченный в братоубийственную кровавую войну, нестерпимо жаждет мира, но тот ли это мир, о котором молится Церковь, которого жаждет народ?.. Мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и славный город Киев, мать городов, колыбель нашего Крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской... Святая Православная Церковь, искони помогавшая Русскому народу собирать и возвеличивать государство Русское, не может оставаться равнодушной при виде его гибели и разложения... Этот мир, подписанный от имени Русского народа, не приведет к братскому сожительству народов... В нем зародыши новых войн и зол для всего человечества".
Денежная поддержка большевистского режима Германией продолжалась и после установления Брестского мира. Не надеясь на прочность советской власти и опасаясь, что ее крушение может снова втянуть Россию в войну против Германии, немецкие спецслужбы постоянно требуют у своего правительства денег на поддержку большевистского режима. 18 мая 1918 года глава внешнеполитического ведомства Германии дает инструкции всеми возможными способами поддерживать большевиков, чтобы они удержались у власти. "Используйте, - телеграфирует он в германское посольство в Москве, - пожалуйста, крупные суммы, так как мы заинтересованы в том, чтобы большевики выжили. В вашем распоряжении фонды Рицлера. Если потребуется больше, телеграфируйте, пожалуйста, сколько... Мы должны, насколько возможно, помешать консолидации России, и с этой целью надо поддерживать крайне левые партии".[21]
Через две недели напряжение усиливается. Статс-секретарь иностранных дел направляет меморандум в Министерство финансов с просьбой о предоставлении денег большевикам: "Фонд, который мы до сих пор имели в своем распоряжении для распределения в России, весь исчерпан. Необходимо поэтому, чтобы секретарь имперского казначейства предоставил в наше распоряжение новый фонд. Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства, этот фонд должен быть, по крайней мере, не меньше 40 млн. марок".[22]
Большевистский переворот и тесное сотрудничество большевистского режима с Германией резко усилили наметившиеся еще в годы первой мировой войны особенности германской оккупационной политики, ориентированной на искусственное развитие местных сепаратистских движений и расчленение России. В германском генштабе действовали специальные подразделения спецслужб, занятые подготовкой деятелей различных националистических движений - прибалтийских, украинских, белорусских. Главной задачей этих спецслужб было формирование марионеточных правительств, с помощью которых германские власти рассчитывали управлять завоеванными территориями. Глубоко презирая взращенных собственными руками "самостийников", немецкие чиновники тем не менее вкладывали на мероприятия по их обеспечению различными картами, пособиями, учебниками, листовками, диверсионным снаряжением и деньгами на личные нужды значительные финансовые средства.
Преследуя цели расчленения России, германское внешнеполитическое ведомство еще 7 мая 1917 года дает следующую инструкцию своим представителям на мирных переговорах с Россией: <Чтобы избежать в общении с русскими употребления слова "аннексия" и равно неприятного им выражения "исправление границ", мне кажется разумным... позолотить для русских отказ от Курляндии и Литвы, сделав из них якобы самостоятельные государства, которые получат внутреннюю автономию и собственное управление, но в военном, политическом и экономическом отношении будут присоединены к нам>.[23]
Классическим образцом оккупационной политики Германии было создание марионеточных государств на территории Русской Прибалтики. До первой мировой войны ни одно из государств мира не оспаривало законность вхождения Прибалтики в состав Российской Империи. Так называемые "государственности" Литвы, Латвии и Эстонии на территории Русской Прибалтики стали искусственно создаваться в годы первой мировой войны, во время оккупации этих земель германскими войсками. Стремясь сформировать на этой территории послушные режимы, немецкие оккупанты сколачивают из числа разных отщепенцев и авантюристов, находившихся на содержании секретных служб, марионеточные правительства. Проектировали эти "государства" и "правительства" несколько военных чиновников при германском Генштабе.[24] В сентябре 1917 года на созванной в Вильне оккупантами "Литовской конференции" был создан Литовский совет ("Тариба"). В феврале 1918 года, накануне оккупации Эстонии германскими войсками, с помощью немецких спецслужб провозглашается "независимая" Эстония. По инициативе оккупационных властей в ноябре 1918 года создается так на зываемый "Народный совет" - правительство Латвии. Все эти создан ные Германией прибалтийские "советы" и "правительства" имели одну цель - ослабление и расчленение России для проведения успешной оккупационной политики и включения этих территорий в немецкую сферу влияния.
В декабре 1917 года под диктовку Берлина литовская "Тариба" провозгласила "вечные, твердые союзные связи" с Германией, а в июне 1918 года приняла решение объявить Литву монархией и предложила корону вюртембергскому герцогу Вильгельму фон Ураху. Германские власти планируют создание таких же марионеточных монархий в Латвии и Эстонии, где под верховенством прибалтийских баронов населению навязывалось создание "Балтийского герцогства", связанного персональной унией с Пруссией.[25] Как позднее признавался в своих воспоминаниях немецкий генерал Э. Людендорф, Германия стремилась "к объединению эстонцев и латышей, которые были воспитаны в германской культуре, в одно государство, которым бы руководили немцы...".[26]
Немецкие дворяне, составлявшие незначительную долю населения Прибалтики, провозгласили создание "Балтийского герцогства" под скипетром брата германского императора Вильгельма II. "Герцогство" включало в себя бывшие Эстляндскую, Лифляндскую и Курляндскую губернии Российской Империи, оккупированные немецкими войсками.
Преступно сотрудничавшие с Германией, большевики на том этапе сделали все, чтобы удовлетворить желания своих тайных господ. В состав созданных немецкими оккупантами марионеточных прибалтийских "государств" вошли не только земли, населенные эстонцами, литовцами и латышами, но и земли чисто русские. Эстонии отошли части Петербургской и Псковской губерний (Нарва, Печоры, Изборск) и Латвии - Двинской, Людинский и Режицкий уезды Витебской губернии и часть Островского уезда Псковской губернии, Литве - части Сувалкской и Виленской губерний, населенных белоруссами. Преступный большевистский режим еще раз подтвердил эти незаконные территориальные захваты мирным договором, заключенным в 1920 году.
Как справедливо отмечалось, новые "государственные" образования носили чисто номинальный характер, они являлись результатом германской экспансии и не получили в то время никакого признания со стороны европейских держав. Признавать в то время законность образования этих государств - значило признавать законность германской оккупационной политики.[27]
Такой же незаконный характер оккупационной политики Германии носило создание так называемой "украинской государственности".
В Малороссии уже в марте 1917 года при активной финансовой поддержке австро-германских спецслужб возникает так называемая Центральная рада, созданная несколькими социалистическими партиями и организациями во главе с масоном, состоявшем на службе австро-германской разведки, М.С. Грушевским.[28] В октябре 1917 года Центральная Рада почти одновременно с большевистским переворотом захватывает власть в Киеве с помощью сформированных на немецкие деньги незаконных вооруженных формирований. В Киеве провозглашается "Украинская народная республика" (УНР), сначала в составе России, а с января 1918 года - как независимое государство, отторгнув от России кроме малороссийских губерний и Новороссию (за исключением Крыма).
Когда австро-германские оккупанты вошли в малороссийские губернии в начале 1918 года, униатское духовенство на деньги австрийских спецслужб организовало в Восточной Галиции "праздник мира и украинской державы" под лозунгами: "Да здравствует Брестский мир! Да здравствует Украинская народная республика! Да здравствует украинская держава в Габсбургской монархии!" С благословения униатского митрополита Шептицкого в грабительский поход на Малороссию вместе с оккупантами отправились десятки униатских миссионеров, проникших в Киев, Екатеринослав, Одессу, Винницу. Однако раскольническая работа униатов оказалась безуспешной.
В феврале Красная гвардия прогоняет "самостийников" из Киева, заставив их бежать на Волынь. Назад, в Киев, Центральная Рада Вернулась с помощью немецкого оружия, заключив договор с представителями германского и австрийского командования. Однако уже в апреле 1918 года Центральную Раду сменило еще более прогермански настроенное "правительство" гетмана Скоропадского.
Признав марионеточное украинское "государство", большевистские комиссары при согласовании с германским военным "командованием осуществляют расчленение русской территории. Разделом границ между Россией и "Украиной" в 1918 году фактически руководил Раковский, соратник Ленина и агент австрийской разведки. У него был план государственного раздела России. Все его действия составляли "холодный расчет, направленный на разрушение России, - революция необходима, чтобы разрушить или во всяком случае ослабить Россию".[29]
Значительная часть Российского государства (прежде всего Малороссия и Белоруссия) была поделена между Германией и Австро-Венгрией, закреплявшими за собой важнейшие стратегические пункты, источники сырья и продовольствия. Австро-венгерские войска заняли часть Волынской, Каменец-Подольскую, Херсонскую, Екатеринославскую губернии, причем угольными и горнорудными районами последней предполагалось управлять и эксплуатировать совместно. Николаев, Мариуполь и Ростов-на-Дону подлежали оккупации смешанными частями. Малороссийские губернии (Киевскую, Черниговскую, Полтавскую, Харьковскую, Таврическую, часть Волынской) оккупировали германские войска. В сферу влияния кайзеровской Германии входили также Крым, Таганрог и Новороссийск. Под контроль германского командования ставился весь железнодорожный и водный транспорт.[30]
Аналогом марионеточного украинского "государства" стала также "независимая Белорусская республика", провозглашенная с разрешения германского командования в марте 1918 года. Деятели так называемой Белорусской Рады в приветственной телеграмме от 25 апреля 1918 года, адресованной кайзеру, писали, что только под покровительством Германии "видит Рада хорошую долю своей страны в будущем". С помощью германских оккупационных властей создается "Временное правительство Белоруссии" во главе с германским агентом Р. Скирмунтом.
В апреле 1918 года германские войска оккупировали Крым. В оккупации полуострова участвовали и украинские бандгруппы, которые первыми вступили в Симферополь, совершая там грабежи и бесчинства. Однако Берлин отверг притязания "украинских самостийников" на Крым. На полуострове было сформировано марионеточное правительство генерала Сулькевича, послушно выполнявшего все приказания оккупантов. В Берлине все более склонялись к плану образования в Крыму и на Юге Малороссии германского колониального государства с главной опорой на немецких колонистов.[31] 13 июня генерал Краус доносил в Вену, что германцы "намерены оставить за собой Крым как свою колонию или в какой-либо иной форме. Они никогда уже не выпустят из своих рук ценного Крымского полуострова".[32]
В результате оккупации Грузии Германией 26 мая возникла и так называемая "независимая Грузия", на самом деле - немецкая колониальная территория, управляемая из Берлина. В частности, предполагалось установление в Грузии марионеточной монархии, короновав либо одного из потомков грузинских царей, либо какого-нибудь германского принца.
В планы германского руководства входило также создание немецкого автономного государства и на территории Центральной России. В апреле 1918 года начинается организация автономного немецкого образования на землях Саратовской губернии, которое 10 октября было оформлено декретом Совнаркома (в 1924 году реорганизовано в АССР немцев Поволжья). Создание немецкой автономии осуществлялось репрессивными методами. Город Покровск, населенный преимущественно малороссами, был переименован в Энгельс и стал столицей немецкой автономии. За два года, последовавших за созданием автономии, из нее выехало 80 тыс. русских граждан, а въехало 86 тыс. немцев, в том числе бывших германских военнопленных.
Стремясь закрепиться на территории России и расчленить ее, германские и австрийские оккупанты осуществляли этнические чистки на захваченных ими территориях. Самые страшные чистки прошли в Прикарпатской Руси.
Во время первой мировой войны, а особенно после отступления русских войск из Галиции летом 1917 года, австро-венгерские оккупационные власти стали сводить счеты с русскими людьми в Прикарпатской Руси, отстаивавшими свое исконное этническое право оставаться коренным русским населением с русским религиозным и национальным самосознанием. Для расправы с русскими людьми австрийские власти создают ряд концентрационных лагерей, особой жестокостью среди которых славились Талергоф и Терезин.
Австрийские оккупанты окружали непокорные русские деревни, сгоняли людей с семьями в концентрационные лагеря, где требовали отказаться от названия "русский" и принять выдуманную национальность "украинец". Людей избивали, морили голодом. Если заключенный в конце концов говорил, что он русский, а не "украинец", то тем самым он подписывал себе смертный приговор. О том, как люди подвергались истязаниям за русское имя, слово и веру, сохранилось в воспоминаниях очевидца, австрийского офицера: <...Привели к нам... 60 местных крестьян и около 80 женщин и детей... Мне приказали конвоировать узников. По дороге я узнал, что арестованные крестьяне - "русофилы"... Наконец мы пришли на место, которое я буду помнить до конца моей жизни. Чистое поле, на котором вокруг одинокого дерева толпились солдаты. Тут же стояла группа офицеров. Насмешки и крики, вроде "русские собаки, изменники", посыпались по адресу ожидавших своей участи крестьян. Вид седых стариков, женщин с грудными детьми на руках и плачущих от страха, голода и устали детей, цеплявшихся за одежду своих матерей, производил такое удручающее впечатление, что даже у одного из офицеров-немцев показались на глазах слезы. Стоявший рядом лейтенант спросил: "Что с тобой?" Тот ответил: "Ты думаешь что эти люди виновны в чем-нибудь? Я уверен, что нет". Тогда лейтенант без малейшей заминки сказал: "Ведь это же русофилы, а их следовало бы еще до войны всех перевешать". Далее совершалась обычная казнь. Всех вешали через одну и ту же петлю, предварительно ударив жертву в подбородок и в лицо. Повешенного прокалывали штыком на глазах у матерей, жен и детей>.[33] Геноцид русского населения Прикарпатской Руси продолжался до конца 1918 года.
Еще в начале 1918 года у многих русских людей существовала иллюзия, что большевистская власть, враждебная самому духу России, без всякого воздействия падет сама. Советы еще не обладали достаточной степенью организованности, красный террор хотя уже и свирепствовал, но не приобрел еще всеохватывающего масштаба.
Большевики явно испытывали недостаток кадров. Наплыв местечковых евреев и разного рода интернационалистов из числа бывших военнопленных не мог обеспечить потребностей огромной страны. Ленинская партия вынуждена была использовать в своей работе старых царских чиновников. Как пишет очевидец, "у большевиков не хватало своих людей для заполнения всех мест в комиссариатах, они даже не могли производить строгую проверку всех лиц, поступавших к ним на службу. Все учреждения были заполнены контрреволюционерами. Большая часть этих противников советского строя честно служила своим новым хозяевам, и их руками большевики закрепляли свое дело".[34]
В военном отношении главными кадрами большевиков в это время были латыши и бывшие военнопленные. Латышские полки составляли карательные отряды большевистского режима. Жестокие и равнодушные наемники, латыши за большую зарплату и хороший паек были готовы выполнять любые самые зверские задания большевиков. Им была, в частности, поручена охрана Кремля, где сидело большевистское правительство.
Хотя антирусская власть укреплялась все сильнее, организованного сопротивления ей не было. Сказывалось отсутствие национальных лидеров и надежных профессиональных кадров, патриотически настроенных в коренном русском духе. Эта часть Русского народа была в значительной степени истреблена в период господства масонского Временного правительства. Оставшись без руководителей, русское.общество находилось в состоянии ожидания. Как пишут многочисленные очевидцы, купцы смирно сидели в своих лавках и складах, с какой-то непонятной покорностью ожидая, когда коммунистическая власть отберет у них имущество. Интеллигенция еще читала свободные газеты - когда были закрыты московские, еще несколько недель приходили петроградские - и ограничивалась руганью большевиков. Никто не сомневался, что это ненадолго. Настроение было выжидательное. Тысячи офицеров сидели в Москве, никуда не собираясь ехать. Лиц, активно работавших против большевиков, в Москве было, может быть, несколько десятков.[35]
Чаще всего ненависть к большевистским узурпаторам власти проявлялась стихийно. Так, например, в ночь с 10-го на 11 марта 1918 года, во время переезда большевистского правительства из Петрограда в Москву, где оно установило себе новую столицу, поезд, в котором ехали члены Совнаркома, окружил отряд матросов в 400 человек и 200 солдат, намеревавшихся своими руками уничтожить "жидовское правительство, продавшее Россию немцам и вывозящее с собой золото". От справедливой расплаты изменников России спасли латйшские стрелки, которых в этом поезде было больше, чем нападавших.
Более серьезным испытанием для большевистского режима стало восстание партии левых эсеров, союзника большевиков во многих преступных делах против Русского народа.
Союз этот был вынужденным. Левые эсеры интересовали Ленина не как союзники, а как массовая партия, обладавшая значительным влиянием. "Революционные кадры" левых эсеров, по его мнению, можйо использовать в интересах большевизма. 9 декабря 1917 года большевистское руководство соглашается включить в Совнарком несколько представителей этой партии. А.А. Колегаев становится наркомом земледелия, И.З. Штейнберг - юстиции, П.П. Прошьян - почт и телеграфов, В.Е. Трутовский - местного самоуправления, В.А. Карелин - госимущества. Также включают в правительство В.А.Аллегасова и позднее М.А. Бриллиантова. Все перечисленные лица, как и большевистские лидеры, занимали крайне антирусские позиции (все они были нерусские) и наравне с ними участвовали в разработке советской политики. В союзе с большевиками левые эсеры имели свои интересы, отражавшие их особые политические устремления. Эсеровское руководство считало, что их партия может править Россией и без большевиков. Разными были у большевиков и эсеров и внешнеполитические союзники. Если большевистская партия прочно связала себя с Германией, то эсеровская верхушка - с Антантой. Левые эсеры никогда не порывали своих связей с правыми эсерами, во главе которых стояли матерые-масонское конспираторы "Великого Востока Франции" Б. Савинюй, Н. Авкеентьев, ориентирующиеся на Антанту.
Именно в кругу этих лиц разрабатываются планы свержения больщевиков и захвата власти в России с помощью Антанты и установления в ней другого космополитического антирусского режима.
В июле 1918 года английские и французские спецслужбы передают "Национальному центру" в Москве 10 млн. рублей на свержение советской власти. "Центр" этот имел связи как с масоном Савинковым, так и с масоном генералом Алексеевым.
4 июля ЦК левых эсеров одобряет предложение о покушении на немецкого посла Мирбаха. Совершение теракта было поручено двадцатилетнему террористу, будущему руководителю большевистской контрразведки чекисту Я. Блюмкину, который вместе с другим эсером 6 июля проникает в немецкое посольство и убивает посла.
Восстание началось одновременно в Москве, Ярославле, Рыбинске и Муроме.
В Москве положение большевиков сразу стало критическим. Большая часть войск заняла нейтралитет, поддержать Ленина согласились только латышские наемники (2750 человек) и школа курсантов (80 человек). Однако военные силы эсеров были еще меньше - отряд Чека под командованием эсера Попова. Несколько орудийных залпов по зданию, где размещался отряд, обратили восставших в бегство.
Для разгрома восставших в Ярославле, Рыбинске и Муроме большевики использовали тяжелую артиллерию, вызвавшую большие потери среди мирного населения. Эсеровское восстание в Ярославле продолжалось 16-дней. Военные части большевиков подвергли город массированному артиллерийскому обстрелу, вызвавшему большие жертвы и разрушения. Наконец, большевистские командиры во главе с А.И. Геккером предъявили восставшим ультиматум о немедленной сдаче, в случае невыполнения которого грозили подвергнуть город химической атаке и превратить в руины.[36]
Разгром эсеровского восстания позволил большевикам еще сильнее укрепить свою власть в стране. Членов эсеровской партии изгнали из всех руководящих органов, и прежде всего из Совнаркома.[37] Государственная власть была полностью монополизирована большевиками.
