Еврейское засилье на бытовом и экономическом уровнях.
В 20 - 30-е годы число евреев в России составляло не менее 3 млн. человек. Жили они, как правило, в крупных городах, в том числе полмиллиона в Москве. Человек, посетивший Москву в 1922 году, рассказывал: "Почти все магазины в руках евреев. Получается вообще впечатление, будто русский человек попал в дореволюционное время в черту еврейской оседлости. Свыше половины современного населения Москвы - евреи. В советских учреждениях поражает обилие служащих евреев. И вот что чрезвычайно характерно. Во всех советских учреждениях отношение к просителям русского происхождения чрезвычайно пренебрежительное, даже грубое. Совсем иначе обходятся с евреями. Для них широко раскрыты все двери".[1]
Доля евреев среди студентов высших учебных заведений составляла 20,4 процента, в то время как удельный вес евреев в населении СССР не превышал 1,8 процента. В некоторых учебных заведениях доля евреев достигала 40 и более процентов.[2]
В то время как по всей стране происходило закрытие русских церквей, верующим иудеям позволили построить в Москве две синагоги.[3] Открыто действовали десятки еврейских националистических и сионистских организаций, учреждений, органов печати.
В Екатеринославе, Волыни, Одессе, Полтаве, Кременчуге, Харькове, Минске и даже в самой Москве существовали молодежные сионистские организации Маккаби, Цирей-Цион, Гехолуц".[4] Большевистские власти поддерживают добрые отношения с еврейскими националистическими организациями.
Когда в 1923 году органами ОГПУ производилась в административном порядке массовая высылка из Москвы "социально-паразитических элементов" и она в какой-то степени затронула евреев, еврейская община в Москве и Еврейский общественный комитет помощи подали об этом меморандум большевистскому правительству, на который последнее заверило, что "с сего времени каждое выселение в отдельности будет предварительно основательно обследовано".[5]
Политика большевиков в отношении сионизма в этот период определяется национальным составом партийного и советского руководства. Как отмечал в 1925 году Ф.Э. Дзержинский, "мы принципиально могли бы быть друзьями сионистов". Возникшие трения между сионистским и большевистским руководством Дзержинский рассматривал как ошибку последнего. Нужно, считал он, пересмотреть "нашу тактику", чтобы сионисты вступили в полное сотрудничество с советской властью и через свои связи за рубежом способствовали ее поддержке в Европе и Америке".[6]
Безжалостно расстреливая русских патриотов, Чека, по сути дела, поощряла антирусскую работу сионистов и подпольной сионистко-социалистической партии. Самое суровое наказание - высылка в Палестину - было подарком для сионистов, получавших возможность за общественные средства очутиться на "земле обетованной".
На деньги и руками русских людей в Биробиджане и в Крыму строятся поселения для евреев, которые по условиям существования выгодно отличались от населенных пунктов, где приходилось жить коренному народу.
В 20 - 30-х годах в условиях усиления террора и резкого ухудшения уровня жизни Русского народа разительный контраст представляли сообщения различных сионистских деятелей об улучшении уровня жизни еврейского населения. В ежемесячнике "Бнай-Брит" за декабрь 1935 года сообщалось, что условия жизни в еврейских колониях СССР "непрерывно улучшаются: съестных припасов изобилие, прекрасные дома и неизменно повышающийся уровень жизни". На вопрос: каково общее настроение еврейского народа в Советском Союзе? - доктор Карпф, член Исполкома еврейского агентства, со счастливой улыбкой ответил: "Многие говорили мне, что это их обетованная земля".
Еврейские деятели считали, что с тех пор, как евреи покинули Палестину, они нигде не пользовались такой полной экономической, политической и социальной свободой. "Вождями жизни и труда по всей территории Советского Союза являются в большинстве случаев евреи,- писал в ежемесячнике "Бнай-Брит" за февраль 1935 года раввин С. Вооль,- и самые богатые вклады в новый строй этой замечательной страны - плоды рук, мозга и души еврейского народа".[7]
Евреи ощущали себя особым привилегированным классом, самым "прогрессивным" народом среди десятков других народов России.
В пропагандистских материалах 20-х годов евреи без стеснения называются "предвестниками российского Октября". В "Курсе Политграмоты", выпущенном Госиздатом в 1925 году, в частности, отмечалось, что "рабочее еврейское движение было застрельщиком классовой борьбы российского пролетариата".
Любая попытка русских людей протестовать против еврейского засилья объявлялась вылазкой черносотенцев. С "нарушителями" боролась не только Чека, но и широкая еврейская общественность.
В романе А. Рыбакова "Дети Арбата" описана характерная сцена, как в начале 30-х годов евреи избивают русского за то, что он осмелился сказать о еврейском засилье в России. На реплику одного из евреев, что он (русский) отправляется домой, у того в отчаяньи вырвалось: "Где он, дом-то? В вашем Бердичеве?" И за эти слова подвергается избиению евреями. Автор всецело на стороне еврейских погромщиков, не жалеет красок в описании русского "гоя": он и "падаль", "гад", "рванина", "дрянные белесые глаза".[8]
Не только в России, но и за рубежом многие евреи считали большевистскую власть своей, еврейской, морально поддерживали ее и даже молились за нее. В 20-х годах главный раввин Англии публично возносил моления за продление в России большевистской власти.[9]
