КАЗАНСКАЯ ИСТОРИЯ
НОВОЕ СКАЗАНИЕ, ВКРАТЦЕ ПОВЕСТВУЮЩЕЕ О НАЧАЛЕ КАЗАНСКОГО ЦАРСТВА, И О ВОЙНАХ С КАЗАНСКИМИ ЦАРЯМИ ВЕЛИКИХ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ, И О ПОБЕДАХ ИХ, И О ВЗЯТИИ КАЗАНСКОГО ЦАРСТВА
Прекрасную и новую повесть эту следует нам выслушать, о христиане, радуясь и дивясь славным делам, совершенным в нашей земле и в дни наши — во времена православного, и благочестивого, и державного царя и великого князя Ивана Васильевича, Богом возлюбленного, и Богом избранного, и Богом венчанного, скажу же, Владимирского, и Московского, и всей Великой России самодержца, которому даровал Бог — за правую веру его во Христа — всемирную победу и славное одоление презлого сарацинского царства — предивной Казани. Но молю вас, бога ради: не осуждайте невежества моего. Ведь я, понуждаемый любовью Христовой, покусился не знающим всего этого потомкам нашим, иному поколению, изъявить разумно писанием своим, думаю, малоизвестное о начале Казанского царства: с чего началось и в какие годы, и как было основано, и о бывших больших победах его над великими нашими московскими правителями, чтобы братья наши воины, прочитав его, избавились от скорби, простые же люди развеселились и прославили великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и познали все удивительные его чудеса и великие милости, которые подает он истинным и верным своим рабам. Начну же так. Вы же разумно внимайте сладкой и старой сей повести.
О КАЗАНСКОМ ЦАРСТВЕ. ГЛАВА 1
От начала Русской земли, как рассказывают русские люди и варвары, там, где стоит теперь город Казань, все то была единая Русская земля, продолжающаяся в длину до Нижнего Новгорода на восток, по обеим сторонам великой реки Волги, вниз же — до болгарских рубежей, до Камы-реки, а в ширину простирающаяся на север до Вятской и Пермской земель, а на юг — до половецких границ. И все это была держава и область Киевская и Владимирская. За Камой же рекой жили в своей земле болгарские князья и варвары, держа в подчинении поганый черемисский народ, не знающий Бога, не имеющий никаких законов. И те и другие служили Русскому царству и дани давали до Батыя-царя.
Об основании же Казанского царства — в какое время или как возникло оно — не нашел я в летописях русских, но немного видел в казанских. Много же и расспрашивал я искуснейших людей, русских сынов. Одни говорили так, другие иначе, ни один не зная истины.
За грехи мои случилось мне пленену быть иноверцами и сведену в Казань. И отдан я был в дар царю казанскому Сафа-Гирею. И взял меня к себе царь с любовью служить при дворе своем и назначил мне перед лицом его стоять. И был я удержан там, у него в плену, двадцать лет. Во взятие же Казанское вышел из Казани на милость царя и великого князя. Он же меня обратил в Христову веру, и приобщил к святой церкви, и немного земли дал мне в удел, чтобы жил, служа ему.
Живя же в Казани, часто и прилежно расспрашивал я царя, когда он бывал весел, и мудрых честнейших казанцев во время бесед их со мною — ибо царь сильно меня любил и вельможи его сверх меры берегли меня — и слышал много раз из уст самого царя и от его вельмож о походе Батыеве на Русь, и о взятии им великого города стольного Владимира, и о порабощении великих князей.
ГЛАВА 2
И рассказали мне о том, что произошло через двадцать лет после того, как царь Батый пленил нашу Русскую землю и взял великий стольный и славный город русский Владимир со всеми его богатствами, и после гибели великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского с двумя сыновьями его и с племянниками и со многими русскими князьями. После Георгия Всеволодовича великое княжение Русского царства Владимирского принял Ярослав Всеволодович, находившийся в Новгороде. Пришел он с восемью сыновьями своими из Великого Новгорода, где некоторое время владел тамошними людьми, оставив им вместо себя княжить старшего сына своего Александра. И был тот князь Александр силен и славен на Руси и во многих странах.
И когда пришел оттуда великий князь Ярослав Всеволодович и увидел, что стольный его великий город Владимир взят погаными и весь начисто спален огнем, и прекрасные его здания все разрушились, и красота его вся погибла, и что брат его, великий князь Георгий Всеволодович, убит с первопрестольным тогдашним митрополитом Антонием и со всем священническим чином, то зарыдал он, охваченный горем, и сказал: «Господи, вседержитель и творец всех созданий, видимых и невидимых, это ли угодно твоему человеколюбию, чтобы паству, которую искупил ты ценою своей крови, предал ты кровопийцам, и сыроядцам, и поганым людям этим, звериный нрав имеющим и не знающим тебя, истинного Бога нашего, и страха перед тобой никогда не имеющим? Увы мне, Господи, священников твоих, которых недостоин весь мир, убили, алтари твои разрушили, и святыни твои попраны скверными ногами их, и всех людей твоих острые мечи поразили! И остался я один, и хотят меня уничтожить. Но избавь меня, Господи, от рук их и спаси души рабов своих, убиенных безбожными, имени твоего ради, упокой со святыми в царствии твоем и помилуй, ибо ведаешь их судьбами, и спаси их как человеколюбец». И предал всех земле с честью.
А сам, пока обновлял город Владимир, жил в городке Переяславле, что ныне зовется Залесским, в притеснении и в великом беспорядке и смятении земли своей. Осиротела тогда и обнищала великая наша Русская земля, и отнята была у нее слава и честь, но не навеки, и была она порабощена более всех земель богомерзким и лукавейшим царем, и была отдана ему в наказание, так же как Иерусалим Навуходоносору, царю Вавилонскому, дабы тем смирилась.
И с того времени покорился великий князь Ярослав Всеволодович Владимирский и начал платить дань царю Батыю в Золотую Орду. И, видя изнеможение людей своих и окончательную погибель в запустение пришедшей своей земли, еще и злобы царской боясь и не в силах терпеть насилия, он и вельможам его дары приносил. И после него наши русские князья, сыновья и внуки его, многие годы выходы и оброки платили царям в Золотую Орду, повинуясь им, и все принимали от них власть не по колену, не по роду, но те, кому удастся, и те, кто полюбился царю.
Длилась же злогордая та и великая власть варварская над Русскою землею от Батыева времени до царствования в той Золотой Орде царя Ахмата, сына Зеледсалтанова, и до благочестивого великого князя Ивана Васильевича Московского, который взял и покорил себе Великий Новгород.
О ВЗЯТИИ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ИВАНОМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА И ПОХВАЛА ТОМУ ЖЕ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 3
Новгородцы же не хотели подчиняться ему и звать великим князем. Вначале ведь, в первые времена, было единое царство и единое государство, единая держава Русская: и поляне, и древляне, и новгородцы, и полочане, и волыняне, и подолье — все это была единая Русь: служили они одному великому князю киевскому и владимирскому, которому платили дани и повиновались.
Новгородцы же, неразумные, привели себе из Прусской земли, от варягов, князя и самодержца и отдали ему всю свою землю, чтобы владел ими, как хочет. И в те горькие Батыевы времена избежали они рабского ига: видя среди правителей русских несогласие и вражду, отошли они тогда и отделились от Русского царства Владимирского. Поэтому и остались новгородцы Батыем не завоеваны и не пленены: не дошел он ста верст до Новгорода и, благодаря заступничеству Божьей премудрости, повернул вспять. Поэтому они ни скорби, ни бед от него не испытали, оттого и возгордились и возомнили себя сильными и богатыми, не ведая, что Господь обогащает, и смиряет, и возвышает, и гордых наказывает, и смиренных милует.
Они же, забыв своих великих князей владимирских, пренебрегали ими, наносили им обиды, и ни во что их не ставили, и начали с ними воевать; мало и плохо помогая великому князю, платили ему дань серебром, живя по своей воле, сами собой управляя, никому не покоряясь и больше надеясь на свое богатство, а не на Бога. И не вспомнили они апостола, говорящего: «Братья, Бога бойтесь, а князя почитайте, всегда творя для него добро в страхе Господнем. Ибо он — божий слуга и отмститель, злом воздающий злым, а добрым — благом: не напрасно ведь он держит меч в руках своих, а против тех, кто противится». Хоть и были они христиане по вере и по обличию, но не захотели служить правоверному своему христианскому князю, а захотели иметь своим правителем литовского короля, исповедующего латинскую веру. Но вовремя подоспел с войском великий князь Иван Васильевич, которого Бог призвал и послал наказать их за их презрение к нему и за его унижение, так же как послал римского царя Тита, Веспасианова сына, разорить город Иерусалим и рассеять евреев за беззаконие их по всей вселенной. Также и этому тезоименитому своему слуге, благоверному и великому князю Ивану Васильевичу Московскому, покорил Бог крепких и жестокосердных новгородских людей.
Он же, разыскав и собрав всех главных крамольников, заковал их в тяжелые оковы и вместе с женами разослал по дальним своим землям и селам и заставил их стать переселенцами в чужую землю. Некоторых же осудил горькой смертью умереть, ибо не умели они жить по своей воле и возгордились великой властью над своими правителями. И тогда благоверный этот великий князь Иван Васильевич наполнился великой дерзостью и, борясь за христианскую веру, презрел и попрал угрозы царя Золотой Орды Ахмата, обычный страх перед всеми варварами худым плевкам уподобил, и, негодуя, вооружился, и мужественно встал против неистовства и гордости царевой, не захотев принять от него послов. И окончательно перестал он платить дани и оброки, и приходить к нему в Орду для поставления на великое княжение, и просить у него, как чести, своей державы и вотчины, и, принося великие дары, покупать русское правление.
При этом же царе Ахмате, по божьей воле, окончательно пришла в запустение Большая Орда. Перевелись в ней цари, а случилось это так.
О ПОСЛАХ, ПРИШЕДШИХ ОТ ЦАРЯ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ, И О ЯРОСТИ ЦАРЯ, И О ТОМ, КАК НАГРУБИЛ ЕМУ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ. ГЛАВА 4
Царь Ахмат, воцарившись в Золотой Орде после смерти своего отца, царя Зелед-Султана, по старому обычаю послал своих послов с царским ярлыком к великому князю московскому Ивану Васильевичу просить дани и оброков за прошлые годы. Великий же князь не испугался царского гнева, но, взяв ярлык с изображением его лица, плюнул на него, сломал, бросил на землю и затоптал ногами своими. И повелел он перебить всех надменных царских послов, дерзко явившихся к нему. Одного же оставил в живых, чтобы он мог передать царю такие слова: «То, что сделал я с твоими послами, сделаю и с тобой, чтобы ты, злодей, перестал творить зло и притеснять нас».
Царь же, услышав это, воспылал великой яростью, дыша, как огнем, гневом и угрозой. И сказал он своим князьям: «Видите, что творит раб наш?! Как смеет этот безумец противиться власти нашей?» И, собрав в Большой Орде всю свою сарацинскую силу, не оставив даже небольшой охраны — ибо не знал он ни о каком предстоящем нападении врагов на его Орду, — пришел он на Русь, к реке Угре, в лето 6989 (1481), ноября в 1 день, желая уничтожить всех христиан и взять царственный город, славную Москву, как взял ее обманом царь Тохтамыш. И говорил он так: «Если не захвачу я живым великого князя московского, и не приведу его связанного, и не замучу горькими муками, то зачем мне жизнь и царская моя власть».
Услышал великий князь о неукротимой свирепости царя, и также собрал воинов со всей Русской земли, и вышел без страха навстречу нечестивому царю Ахмату к той же реке Угре. И стояли оба войска по берегам одной реки — русское и сарацинское. Та ведь река обходит многие места Русской земли, лежащие «а пути у приходящих на Русь поганых варваров, и могу сказать, что она, словно пояс самой пречистой Богородицы, как твердыня, очищает от поганых и защищает Русскую землю. Царь же, видя, что великий князь, мнимый его раб, вышел безбоязненно против него с большой силой и стоит, вооружившись, у реки, намереваясь поразить мечом его сердце и отсечь ему голову, подивился таковой новой его дерзости. И много раз пытался царь переправиться через ту реку во многих местах и не мог, так как препятствовало ему русское воинство.
И посовещался великий князь с воеводами своими о добром деле, от которого была ему великая польза, а после него и детям его и внукам на века. И посылает он втайне от царя захватить Золотую Орду, пока царь стоит на Руси, не подозревая об этом, находившегося у него на службе царя Нурдовлета Городецкого и с ним воеводу — князя Василия Ноздреватого Звенигородского с большою силой. Они же, придя Волгою, в ладьях, в Орду, нашли ее пустой, без людей: были в ней только женщины, старики и дети. Так и захватили ее: жен и детей варварских и весь скот в плен взяли, иных же огню, воде и мечу предали и хотели до конца разорить Батыев юрт.
Улан же царя городецкого, Облаз, обольстил своего царя, говоря ему так: «Что творишь ты, о царь, не пристало тебе до конца разорять большое царство это, в котором и сам ты родился, и мы все. Ведь это искони земля наша и предков твоих. Повеление пославшего нас мы понемногу исполнили, и довольно с нас, пойдем отсюда, если Бог не помешает нам». И прибежали вестники к царю Ахмату с известием, что Русь Орду его разорила. И вскоре после этого, в тот же час, царь от реки Угры побежал назад, никакого вреда земле нашей не причинив. Также и прежде упомянутое воинство великого князя из Орды отступило.
ОБ ОКОНЧАТЕЛЬНОМ ЗАПУСТЕНИИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ, И О ЦАРЕ ЕЕ, И О ВЕЛИЧИИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ, И О ЧЕСТИ И КРАСОТЕ СЛАВНОГО ГОРОДА МОСКВЫ. ГЛАВА 5
И пришли в Орду вслед за московским воинством ногаи, называемые мангитами. Они-то и погубили то, что осталось от Орды, и юрт царев разорили, и царицу его убили. И пошли они навстречу самому царю Ахмату, переплыв Волгу. И, внезапно сойдясь с ним в чистом поле, долго бились с ним и одолели его. И пало здесь воинство его. Здесь же и самого царя, настигнув, убили — увидел его Ямгурчей-мурза, и на костях его вострубили. Так и кончили свое существование ордынские цари, и таковым Божиим промыслом погибло царство и власть Золотой Орды.
И тогда великая наша Русская земля освободилась от ярма и гнета басурманского и начала обновляться, подобно тому, как зима переходит в тихую весну. И обрела она снова прежнее свое величие и благочестие и богатство, как и при первом великом князе Владимире преславном. Дай же ей, премудрый царь Христос, расти, как младенцу, и прославляться, и расширяться, чтобы повсюду пребывали в ней мужи совершенные, и так — до славного твоего второго пришествия и до скончания века сего.
И воссиял ныне стольный и прославленный город Москва, словно второй Киев, не посрамлюсь же и не провинюсь, если скажу, как третий новый великий Рим, воссиявший в последние годы, как великое солнце, в великой нашей Русской земле, во всех городах и во всех людях страны этой, красуясь и просветляясь святыми Божьими церквами, деревянными и каменными, словно видимое небо, красуясь и светясь, пестрыми звездами и незыблемым православием украшенное, Христовою верою укрепленное и непоколебленное злыми еретиками, возмущающими церковь Божию.
Теперь же вернемся к началу рассказа, если Бог вразумит нас.
О ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ЯРОСЛАВЕ, И ОБ ОБНОВЛЕНИИ ИМ РУССКИХ ГОРОДОВ, И О ПОУЧЕНИИ ИМ СВОИХ ЛЮДЕЙ, И О НОВОМ НАБЕГЕ НА РУССКУЮ ЗЕМЛЮ САИНА, ЦАРЯ ОРДЫНСКОГО. ГЛАВА 6
Великий же князь Ярослав Всеволодович, видя, что люди его жили неустроенно, обходил города и села свои, и населял их жителями, и обновлял стены в городах, разрушенных Батыем, и поселял в них людей. И облегчал он выплату даней и оброков сельским и городским жителям. И утешал людей своих, чтобы не падали они духом от временных этих больших несчастий, принесенных погаными, и не отчаивались дождаться милости Божьей, и не переставали уповать на Господа, пекущегося о всех созданиях своих и всякий день дающего пищу животным, и птицам, и рыбам, и гадам, никого не забывая; тем более не может он забыть рабов своих верных, по образу его сотворенных, и ни один волос на голове нашей не погибнет без его ведома, тем более человек, или какая-нибудь земля, или город. Ибо ради нашего спасения посылает Бог на нас всякие несчастья и беды и казнит нас — иногда нашествиями поганых, иногда же мором, иногда же голодом и пожаром. Тем самым Отец наш небесный за грехи наши к покаянию нас призывает, чтобы и остальных людей заставить иметь страх перед Богом. И если мы с радостью эти наказания от него принимаем и не хулим его, то бываем спасены. Ибо более в силах Господь, чем прежде, помиловать нас, и избавит он нас от врагов наших, и разрушит все неправедные их замыслы. Такими словами многими ободрял великий князь Ярослав Всеволодович народ, и так всегда поучал он людей своих, и подавал каждому то, в чем кто нуждался, и всячески утешал их, как любимых своих детей, ибо и сам он тогда был не очень богат, как и люди его.
Когда еще первая беда не ушла с Русской земли и оставались еще не утешившиеся люди, вторая ворвалась больше первой и намного страшней. По смерти царя Батыя, убитого венгерским королем Владиславом у стольного города его Радина, вступил на царство другой царь, Саин по имени, первым принявший царство после Батыя. Наши же правители оплошали и поленились пойти к нему в Орду и заключить с ним мир. И поднялся царь Саин ордынский, чтобы идти на Русскую землю с темными своими силами. И пошел он, как и царь Батый, чтобы окончательно разорить ее за презрение к нему русских правителей.
Тогда пошли правители наши в Болгарскую землю навстречу царю и там встретили его и утолили его многочисленными великими дарами. И оставил царь Саин свое намерение разорить Русскую землю, и пожелал вблизи ее, на кочевище своем, откуда не пошел он на Русь, поставить город во славу имени своего, где бы останавливались и отдыхали его послы, каждый год ходящие на Русь за данью, и для учреждения в нем земской управы.
О ПЕРВОМ НАЧАЛЕ КАЗАНСКОГО ЦАРСГВА, И О МЕСТНЫХ УГОДЬЯХ, И О ЗМЕИНОМ ЖИЛИЩЕ. ГЛАВА 7
И, поискав, переходя с одного места на другое, нашел царь Саин на Волге, на самой окраине Русской земли, на этой стороне Камы-реки прекрасное место, одним концом прилежащее к Болгарской земле, а другим концом — к Вятке и к Перми, богатое пастбищами для скота и пчелами, родящее всевозможные злаки и изобилующее плодами, полное зверей, рыбы и всякого житейского добра, — не найти другого такого места нигде на всей нашей Русской земле по красоте и богатству, с такими же угодьями, и не знаю, найдется ли и в чужих землях. И очень за это полюбил его царь Саин.
И рассказывают многие так: место это, что хорошо известно всем жителям той земли, с давних пор было змеиным гнездом. Жили же здесь, в гнезде, разные змеи, и был среди них один змей, огромный и страшный, с двумя головами: одна голова змеиная, а другая — воловья. Одной головой он пожирал людей, и зверей, и скот, а другою головою ел траву. А иные змеи разного вида лежали возле него и жили вместе с ним. Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить вблизи места того люди и, если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его стороной, идя другой дорогой.
Царь же Саин много дней смотрел на место то, обходил его, любуясь, и не мог придумать, как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой, крепкий и славный. И нашелся в селе один волхв. «Я, — сказал он, — царь, змея уморю и место очищу». Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если он это сделает. И собрал чародей волшебством и чародейством своим всех живущих в месте том змей — от малых до великих — вокруг большого змея в одну громадную кучу и провел вокруг них черту, чтобы не вылезла за нее ни одна змея. И бесовским действом всех умертвил. И обложил их со всех сторон сеном, и тростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это серой и смолой, и поджег их, и спалил огнем. И загорелись все змеи, большие и малые, так что распространился от этого сильный смрад змеиный по всей той земле, предвещая грядущее зло от окаянного царя — мерзкую тину проклятой его сарацинской веры. Многие же воины его, находившиеся вблизи этого места, от сильного змеиного смрада умерли, и кони и верблюды его многие пали.
И, очистив таким образом место это, поставил царь Саин там город Казань, и никто из правителей наших не посмел ему помешать или возразить. И стоит город Казань и поныне, всеми русскими людьми видимый и знаемый; те же, кто не бывал там, наслышаны о нем.
И снова, как и прежде, свил гнездо на змеином токовище том словесный лютый змей — воцарился в городе скверный царь. Воспылал он великим гневом нечестия своего и, разгораясь, как огонь в тростнике, зияя, словно змей, огненными устами, и устрашая, и похищая, как овец, смиренных людей, живущих около Казани в прилежащих к ней деревнях, изгнал из мест тех туземную Русь, в три лета опустошив всю землю. И навел он с Камы-реки народ свирепый и поганый — болгарскую чернь с князьями и старейшинами их, многочисленный и подобный своей суровостью и обычаями злым песьим головам — самоедам. И наполнил он такими людьми землю ту.
Есть среди черемисы народ, который зовут остяками. Так называют ростовскую чернь, убежавшую от русского крещения и поселившуюся в Болгарской земле и Орде, чтобы быть под властью казанского царя. Это ведь была прежде земля малых болгар — та, что за Камой, между великой рекой Волгой и рекой Белой Воложкой до великой Ногайской Орды. Большие же болгары живут на Дунае.
Здесь же, на Каме, был старый болгарский город Брягов, ныне же это запустевшее городище. Его впервые взял великий князь Андрей Юрьевич Владимирский и привел его в окончательное запустение, покорив тех болгар. И стала Казань стольным городом вместо Брягова.
И вскоре новая Орда, земля плодородная и изобильная и, можно сказать, медом и молоком кипящая, была отдана во владение и в наследство поганым. Этим царем Саином и была впервые основана Казань, и стали называть ее юрт Саинов. И любил его царь, и часто сам жил в нем, приходя из стольного своего города Сарая. И оставил он после себя в новом юрте царя от колена своего и при нем своих князей.
После того же царя Саина многие цари-кровопийцы, губители Русской земли, сменяя друг друга, царствовали в Казани многие годы.
О ПЕРВОМ ВЗЯТИИ КАЗАНИ И ИНЫХ БОЛГАРСКИХ ГОРОДОВ, НА КОТОРЫЕ ХОДИЛ КНЯЗЬ ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ, И О РАЗОРЕНИИ ВЕЛИКОЙ ОРДЫ. ГЛАВА 8
В лето 6903 (1395) отправил великий князь Василий Дмитриевич в поход со своим братом Юрием Дмитриевичем многих воинов. И, пойдя к болгарским городам, стоящим по Волге, разорил тот Казань, Болгары, Жукотин, Кременчуг и Золотую Орду по совету крымского царя Азигирея. И все те города разрушил он до основания, и казанского царя с царицами его убил в ярости мечом, и всех сарацин с женами их порубил, и землю варварскую пленил, а сам благополучно с победою возвратился восвояси.
И на недолгое время смирилась Казань, и укротилась, и оскудела. И стояла она пустой сорок лет. В то время крымский царь Азигирей заключил мир с великим князем Василием Дмитриевичем и ходил с ним в союзе войной на брата своего Зелед-Султана Тохтамышевича: он полем, посуху, войско свое послал, а великий князь — в ладьях. С другой же стороны были воинственные мангиты, черные улусы которых стояли по великой реке Яику, что течет в Хвалисское море через земли бухарцев.
И было великое гонение на ту Орду отовсюду: впервые тогда, а во второй раз — после, от великого князя Ивана Васильевича. От тех мангит она и опустела окончательно, как прежде говорилось. И поселились в Большой Орде ногаи и мангиты, пришедшие из-за Яика. Они и до сих пор в тех улусах кочуют, живя с великими князьями московскими в мире и ничем их не обижая.
О ИЗГНАНИИ ЦАРЯ ИЗ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ, И О СМИРЕНИИ ЕГО, И О БИТВАХ ЕГО С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ МОСКОВСКИМ. ГЛАВА 9
Однажды, по прошествии десяти лет после смерти Зелед-Султана, царя Великой Орды, а после взятия Казани князем Юрием тридцати лет прибежал изгнанный из той же восточной страны царь Большой Золотой Орды, по имени Улу-Ахмет, с небольшой дружиной своей, и с царицами своими, и с детьми, изгнанный великим Едыгеем, старым заяицким князем, и царства своего лишенный, и едва не принявший от него смерть. День и ночь в течение года проводил он, скитаясь в поле, переходя с одного места на другое, подыскивая спокойное место, где бы ему поселиться, и нигде не находил себе его. И не смел он приблизиться ни к одной стране и державе, но так между ними по полю туда и сюда и таскался, словно хищник и разбойник. И приблизился он к границам Русской земли, и послал свое моление со смирением к великому князю Василию Васильевичу Московскому в шестое лето своего царствования, не рабом, но господином и любимым своим братом называя его, чтобы позволил тот ему беспрепятственно отдохнуть недолгое время от похода у границ своей земли, и постепенно собрать разогнанных многочисленных его воинов, и возвратиться вскоре, как он говорил, на врага своего, на заяицкого князя Едыгея, изгнавшего его из Орды.
Было ведь у того князя Едыгея девять сыновей от тридцати его жен, а у младшего его сына было девять тысяч воинов. Из-за их войска мангиты и назывались сильными. Поэтому они не захотели покоряться царю Улу-Ахмету, но дерзнули напасть на Большую Орду.
Великий же князь разрешил царю приблизиться к своей земле, и сперва ни в чем не чинил ему препятствий и даже с честью принял его не как беглеца, но как царя и господина своего, и почтил его дарами, и большую дружбу с ним завел, относясь к нему как сын к отцу или как раб к своему господину.
Но конец был таков. Поскольку великий князь этим царем был посажен на великое княжение и сыном назван и за десять лет царствования своего не взимал с него царь дани и оброка, надеялся великий князь, что будет он ему, как тот сам говорил, ближе товарища, и будет между ними любовь верная и крепкая дружба. Не подумал о том великий князь, что волк и ягненок вместе не питаются, не спят, не живут, ибо сердце у одного из них уязвлено боязнью и один из них все равно погибнет. И дали друг другу царь и великий князь клятву, что не будут ничем обижать друг друга до тех пор, пока царь не уйдет из Русской земли. И дал князь великий царю для кочевья Белевские места.
Царь же, кочуя там, начал собирать у себя войско, желая отомстить своему врагу. И построил он себе, еще опасаясь появления своих преследователей, ледяной город, таская из реки толстый лед, осыпая его снегом и поливая водой. Поэтому в трудное время была у него надежная крепость. И, уходя в походы, разорял он чужие земли, словно орел, далеко отлетая от своего гнезда в поисках пищи.
Великий же князь, услышав об этом, сильно испугался, встревожился и пришел в смятение, думая, что царь хочет собрать войско, чтобы идти на него и разорить Русскую землю. Некие ближайшие его советники подстрекали его, говоря: «Князь, господин наш, когда зверь тонет, тогда его и убить спешат, ибо если он на берег выберется, то многих поразит и сокрушит, и неизвестно, — будет ли убит или же живым убежит».
Он же, вняв горькому их совету, послал к царю своих послов сказать, чтобы побыстрей уходил с его земли, не ссорясь с ним. Тот же умолял позволить ему кочевать. Великий же князь во второй и в третий раз посылал к нему послов с запрещением и угрозой. Но и тогда царь не послушал его, но молил дать ему еще отдохнуть, не зная правды, — того, что великий князь вооружается и меч брани острит, готовясь к бою. Но смирялся он и говорил ему так: «Брат, господин мой, помедли немного, ибо скоро собираюсь уйти из земли твоей. Не причиню я тебе никакого зла по нашему с тобой договору и по любви и впредь до смерти моей, если Бог поможет мне снова сесть на царстве моем, рад буду иметь с тобой верную дружбу и любовь сердечную и незабвенную. Также и сыновьям моим прикажу после себя служить тебе и подчиняться после тебя детям твоим. И грамоту тебе надежную дам на себя, на сыновей моих и на внуков за печатями золотыми, что они не будут брать с тебя ни даней, ни оброков и не будут ходить в твою землю и разорять ее. И если замышляю я теперь какое-либо зло против тебя, малое или большое, как мнится тебе, пренебрегши любовью, с которой ты отнесся ко мне, накормив меня, словно нищего просителя, пусть мой Бог, да и твой, в которого я верю, убьет меня».
О ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХ ВОИНОВ НА ЦАРЯ. ГЛАВА 10
Видя, что не слушается его царь и не хочет добром и по своей воле уйти из державной его земли, не поверил великий князь, что слова и обещания поганого и вера его искренни, думая, что он лицемерит и лжет. Забыл он слова Писания, что покорное слово сокрушает кости и что смиренные и разбитые сердца Бог не унизит. И послал он на царя своего брата, князя Дмитрия Галицкого, по прозвищу Шемяка, и с ним послал двадцать тысяч вооруженного войска, и обоих князей тверских послал, а с ними по десяти тысяч войска — и всех воинов было сорок тысяч, чтобы они, пойдя на царя, отогнали его от границ Русской земли.
Он же, царь-змей, видя, что великий князь не внял молению его и смирению, и увидев уже готовых к бою русских воинов, близко подошедших к нему, о приходе которых он не знал, послал и к брату великого князя со смиренной просьбой, чтобы тот не шел на него до утра, ибо собирается он отступить прочь. Тот же хотел побыстрее исполнить повеление брата своего, надеясь на свою силу.
И расстался царь с надеждой просить у смертного человека милости и, молясь, обратил глаза свои звериные к небу. И когда случилось ему остановиться по пути в некоем селе, пришел он к русской церкви. И упал он на землю перед дверями храма, у порога, не смея войти внутрь, стеная, и обливаясь слезами, и говоря так: «О, русский Бог! Слышал я о тебе, что милостив ты и праведен и не на лица человеческие смотришь, но отыскиваешь правду в сердцах. Увидь ныне скорбь и беду мою, и помоги, и будь нам справедливым судьей, свершив правосудие между мною и великим князем, и укажи вину каждого из нас. Ведь намерен он безвинно убить меня, выбрав удобное время, и хочет неправедно погубить меня, видя, что сильно притесняем я ныне многими напастями и бедами и погибаю. Нарушил он обещание наше и преступил клятву, которую дали мы друг другу, и забыл он большую заботу мою о нем и прежнюю любовь к нему, как к любезному сыну. И не знаю я ничего, в чем бы помешал ему или обманул».
И поднялся он с громким плачем и стенаниями с земли после мерзкой своей молитвы, и собрал воинов своих, и заперся с ними в ледяном городе. И вот вскоре напали на них внезапно русские люди. Он же недолго бился с ними оттуда, а когда увидел, что пришло время, отворил городские ворота, и сел на своего коня, и взял в руки оружие, и заскрежетал зубами, словно дикий вепрь, и, грозно засвистав, словно огромный страшный змей, ожесточился сердцем своим, и воскипел злобою. Если прежде смирялся он несколько перед великим князем, и повиновался ему, и звал его братом своим и господином, то теперь вышел он на бой против многих воевод великого князя с немногими своими воинами, рыкая, словно лев, и, словно змей, страшно дыша огнем от великой горести. И хотя было у него всего три тысячи людей, из которых только тысяча была вооружена, не дрогнул он и не побежал от московских воинов, отчаявшись остаться живым и больше надеясь на Бога и на свою правоту, нежели на силу и на своих немногочисленных ратников.
И когда сошлись оба войска, — увы мне, что говорю! — начал царь одолевать великого князя. И побил он всех русских в лето 6906 (1398), декабря в пятый день. И остались на побоище том от сорока тысяч воинов только брат великого князя и с ним пять воевод с немногими воинами, разбежавшиеся по дебрям, и по стремнинам, и по чащам лесным. И едва не взяли их живыми, но Господь избавил их от плена.
Так покорность и смирение пересилили и победили свирепое сердце нашего великого князя, дабы не преступал он клятву, даже если дал ее поганым. О блаженные смирение и покорность! Ибо не только христианам помогает Бог, но и поганым содействует.
Источник: http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/text/kazanskaya-istoriya/kazanskaya-istoriya.htm
|
