Плач о пленении и конечном разорении Московского государства
 

ИЗЪ «СТЕПЕННОЙ» ПИСАНО.[1] ЦАРСТВО ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ИОАННОВИЧА ШУЙСКАГО. МЕСЯЦА ОКТЯБРЯ ВЪ 22 ДЕНЪ[2] ПЛАЧЬ О ПЛЕНЕНИИ И О КОНЕЧНОМ РАЗОРЕНИИ ПРЕВЫСОКАГО И ПРЕСВЪТЛЕЙШАГО МОСКОВЪСКАГО ГОСУДАРСТВА. ВЪ ПОЛЗУ И НАКАЗАНИЕ ПОСЛУШАЮЩИМ

Чтется по кафисмах сие слово: [3]

Откуду начнемъ плакати, увы! толикаго падения преславныя ясносияющия превеликия России? Которым началом воздвигнемъ пучину слезъ рыдания нашего и стонания? О, коликих бед и горестей сподобилося видети око наше! Молимъ послушающимъ со вниманиемъ: «О христоименитии людие, сынове света, чада церковнии, порождении банею бытия![4] Разверзите чювственныя и умныя слухи ваша, и вкупе разпространимъ арганъ словесныи, вострубим въ трубу плачевную, возопиемъ къ «Живущему въ неприступнем свете», къ «Царю царьствующих и Господу господьствующихъ»,[5] къ херовимскому Владыце съ жалостию сердецъ нашихъ, въ перси биюще и глаголюще: «Охъ, увы! горе! Како падеся толикии пиргъ благочестия, како разорися богонасажденныи виноград, егоже ветвие многолиственною славою до облакъ возънесошася и гроздъ зрелыи всем въ сладость неисчерпаемое вино подавая? Кто от правоверныхъ не восплачетъ или кто рыдания не исполнится, видевъ пагубу и конечное падение толикаго многонароднаго государьства, християнскою верою святою греческаго, от Бога даннаго закона исполненаго и, яко солнце на тверди небесней, сияющаго и светомъ илекътру подобящася? И многими леты основанъ, вскоре приятъ разорение и всеяднымъ огнемъ погоре!»

Весь благоприятныи о Христе народъ весть высоту и славу Великия России, како возвысися и коликъ страхъ бысть бесерменомъ и германомъ и прочим языкомъ. Преславна вещь зрящимъ бысть утворенна кафолическая соборная церковь,[6] и в ней живописанныя святыя иконы, къ сему же и столпи благочестия, и по успении реки чюдесъ православным изливающе![7] Колики быша царския многоценныя полаты, внутрь златомъ украшени и шары доброцветущими устроены! Колико сокровищь чюдныхъ царскихъ диадимъ, и пресветлыхъ царскихъ багряницъ и порфиръ, и камения предрагаго, и всякаго бисера многоценнаго бысть преисполнено! Какови быша доми благородныхъ — двоекровныя и троекровныя, богатством и честию кипящая! Симъ пресветлым и предивнымъ государьством преславни быша велицыи царие, величашася благороднии князи, и во всемъ, — дерзновенно рещи, — толикаго учреждения бысть преисполнено, и светомъ, и славою превзыде, яко невеста, на прекрасный бракъ жениху уготована![8]

Обаче же во обычное моление притеку. О Христе царю! О Спасе и Слово Божие и Боже! Увы! О! О, имже и в немъже преславная глаголашася Божия слова, гласъ и великаго царя и Бога, граде![9] О Всечистая Богомати! Како твой, иже высокоименитыи и преславно царьствующии град Москва, иже самой земли око, иже вселенней светлость, увы! угасе? О Честныи же и Пречистыи Владычицы нашея Богоматере граде и наследие, в немъже преславное, паче солнца сияющее въ пресветлемъ храме твоемъ подобие пречистаго твоего телесе и зрака образъ, превечнаго ти младенца, Бога нашего, на руку носящи, пресветлымъ Лукою евангелистомъ воображенъ, милостию сияющь, яко пресветлая заря, исцеления всем преизобилно подавая![10] О! О, еже въ немъ великое и всепетое пречестное ти имя съ сыномъ твоимъ Господемъ Богомъ нашимъ и Спасомъ Иисусомъ Христомъ, аггелоподобно выну вселепне воспеваемо и славимо! О всехъ царице Богородице и госпоже всей твари, паче слова освященная и паче мысли неблазненая Богородителнице, и паче естества Приснодево и Мати! Увы! Како едина еси спасителница и хранителница бодрая насъ остави? Каковыхъ убо бедъ и объстоянии прежде изимаше ны,[11] ныне же како, милостивая, не поможе? Или — како, убо прежде всегда заступаше, ныне же, иже тебе ради и святаго образа твоего, како не пощаде единоплеменных? И како затворихомъ человеколюбную твою утробу[12] или, — что мало помышляю, — соборную церковь, иже на земли небо солнцеобразно въ поднебесныя сияя и яко другии рай бысть православнымъ благочестия ради? Бедъ приятъ, разорение и запустение, и со общими освященными отцы, — увы, о! — священныя тайны приносимо в ней о спасении въсего мира![13] И красота пения въ Троице славимому Богу, о! иконъ святыхъ чюдотворныхъ, по земли пометаемыхъ и попираемыхъ и своего отъемлемыхъ украшения со смехотворением! О! Иже доныне честныи и священныи аггельскии образъ въ колице изданъ бысть скверноубиицамъ и девъственыи чистыи личе осквернению и прочии, ими же повсюду тмами пленникъ земли чюжихъ наполниша! Увы, силнии князи и бояре наши и прочии вси христолюбнии народи повсюду разъличне попущениемъ Божиимъ от иноплеменникъ и от междоусобныя брани неисчетно падоша, ихъ же железы и оскорды, и прочая оружия крови насытишася, и съ сущими неискусозлобными младенцы умиленне разъличней смерти от внезапнаго востания предашася! О, како къ тому помышляю и возъглаголю, яже въ насъ содеяшася и ныне деется по смотрению Божию за неправды и за гордение, и за грабление, и лукавъство, и за прочая злая дела, о нихъ же плачевна глаголютъ пророцы: «О лукавая злоба, откуду излияся покрыти сушу? „Обаче за лщения ихъ положил еси злая и низложилъ еси ихъ, вънегда разгордети им. Како быша въ запустение? Вънезапу исчезоша и погибоша за беззакония своя, яко сония востающего”.[14] Яко погибоша благоговейнии от земли, яко правда въ человецехъ оскуде, и воцарися неправда и всяка злоба, и ненависть, и безмерное пиянъство, и блудъ, и несытное мъздоимание, и братоненавидение умножися, яко оскуде доброта, и обнажися злоба, и покрыхомся лжею. „Неведохъ бо на вы запустение и прузи,[15] и гусеницы, и гладъ, и пленение, и всякое зло, злобы же вашея от васъ не отсекохъ". И о сихъ всехъ не отвратися ярость Его, но еще рука Его высока».[16]

Како ужаснуся, како твоему, Христе, удивлюся долготерпению! О горкаго всемирнаго заколения, христоименитыи роде, якоже листъ уже и цветъ отпадшии, подъятъ чашу нераствореннаго праведнаго гнева![17] Увы! О небо, како не потрясеся, и земля не поколебася, и солнце не померче, сия зря? како претерпе, толико видевъ всенародное заколение? како еще не зазрело приснобедству сему? и в недрахъ земных безвЬстию себе предало бы, и вся во тме оставило бы, яко же при Спасенней страсти въ полудне?[18] О, «кто дастъ главе моей воду и очима моима источникъ горких слезъ»[19] неисчерпаемыхъ, и восплачю дщери новаго Сиона[20] — преславноцарьствующаго нашего града Москвы, яко же любоплачевенъ пророкъ,[21] яже древле Иерусалиму плачетъ злая? Тем же персть на устехъ своихъ полагаю, въ бездну смиреномудрия себе снося, еже и по уверзению виновъно, ожидающи свыше божественное утешение, иже над нами солнцу Создатель рече: «Егда поражу, паки исцелю», яко «не до конца прогневается, ни вовеки враждуетъ»[22] человеколюбивыи нашъ Господь Богъ.

Начну же сице беседовати въкратце богоизбранному стаду, словеснымъ овцамъ беззлобиваго пастыря Спаса Христа.

Сего ради падеся превысокая Россия, и разорися толикии твердыи столпъ. Сущии в немъ живущии царие вместо лествицы къ Богу возъводящеи спасительных словесъ, еже раждаются от книгородных догматовъ, прияша богоненавистныя дары: бесовския козни, волшбу и чарование. И вместо духовных людей и сыновъ света[23] возлюбиша чадъ сатаниныхъ, иже отводятъ от Бога и от неблазненаго света во тму. И не даша места умному видети своему слуху словеси правдива, но клевету на благородныхъ ненависти ради ясно послушающе и крови многочисленнаго народа того ради, яко река, излияша. И вместо непобедимаго жезла богоподражателныя кротости и правды гордость и злобу возлюбиша, еяже ради, иже преже бысть пресветелъ, яко денница, съ превысочайшаго небеси спаде и аггельския светлости и славы отпаде.[24] Къ сему же от великих благородныхъ, от премудрыхъ и до простых, и въкратце реку, — от главы и до ногу вси неисцелными струпы обязашася[25] и Содома и Гомора и прочихъ бесчисленныхъ бёсовъских язвъ исполнишася.[26] И того ради прежде гладом, встягновения ради, от Бога наказани быша — и нимала взыдоша от пути погибели на путь спасения.

Потомъ толикое наказание и гневъ воздвижеся, еже немалому удивлению, паче же и слезамъ достойно. И ни едина жъ книга богословецъ, ниже жития святыхъ, и ни философския, ни царьственныя книги, ни гранографы, ни историки, ни прочия повестныя книги не произнесоша намъ таковаго наказания ни на едину монархию, ниже на царьства и княжения, еже случися над превысочайшею Россиею!

Воста предтеча богоборнаго Антихриста,[27] сынъ тмы, сродникъ погибели, от чина иноческаго и дияконъскаго и преже светлыи аггельскии чинъ поверже и отторгнувся от части християнския, яко Июда от пречистаго апостольскаго лика. И изебежавъ въ Полшу и тамо безчисленныхъ богомерскихъ ересей скрижали сердца своего наполнилъ, и тмообразную свою душу паки предая въ руце сатанины, и вместо святыя кристианъския веры греческаго закона люторскую треокаянную веру возлюбивъ. И безстудне нарекъ себе царемъ Димитрием, приснопамятнаго царя Иванна сыномъ, глаголя, яко изъбеглъ от рукъ убийственныхъ. И испросивъ помощь у литовскаго короля, ежи ити с воинствомъ на великую Росъсию. Королю же полскому и паномъраде, и кардиналомъ, и арцыбискупомъ, и бискупом велми о томъ радующимся, яко мечь на кровь христианъскую воздвижеся, понеже николи причастия несть тме ко свету, ни Велияру ко Христу.[28] И въдаша сему окаянному въ помощь воинства литовскаго, и дерзнувъ безстудне приити во область Московскаго государьства во грады Северския, именова себе царемъ Димитриемъ. Живущии же людие во странахъ техъ осуетишася помышлением и объюродеша умомъ, и малодушством обязашася, и яко по истинне царя прияша его, и воздвигоша мечь противу братии своихъ христовых воинъ. И, рекамъ подобно, излияся от обою стран христианская кровь, но грехъ ради наших Божии превеликии гневъ разлияся, и несть ничтоже сопротивно праведным судбам его, и царьствовати сему окаянному въ Велицей России попустивъ. Егда же приятъ скифетръ и власть царскаго престола, мнози от сожителей царствующаго града и окрестных градовъ и весей прямо познаша его, яко врагъ креста Христова рострига Гришка Отрепьевъ, а не царевичь Димитрий, но страха ради безчисленных мученей смертоносныхъ не смеюще обличити его, но тайно о немъ въ слухи християнския произъносяще.

Той же окаянныи коликихъ бед и злобы въ Велицей России не излия! Святителей, отцем начальствующих, съ престоловъ свергъ,[29] многих пастырей и наставников от пастве отлучи, бесчисленыя крови христианъския излиялъ и, не прия въ сытость сицеваго бесовскаго яда, прия себе в жену люторския веры невесту Маринку. И, не устыдевся нимало, ниже убоявся безсмертнаго Бога, ввелъ ея некрещену въ соборную апостольскую церковь Пресвятыя Богородицы и венъчавъ ея царскимъ венъцем. И потомъ хоте разорити православную христианскую веру и святыя церкви и учинити костелы латынския и люторскую веру устроити.

Премилостивыи же Богъ нашъ Троица не до конъца сему врагу попусти всезлобныи ядъ излияти, вскоре разъсыпа бесовския его козни. И душа его зле исторгнуся от него, и срамною смертию от рукъ правоверныхъ скончася. По его же, окаяннаго, смерти вси живущии людие въ Велицей России того надеялися, что не токмо въ нынешнихъ родехъ таковыя соблазны искоренятся, но и въ будущихъ предтекущих людехъ слышавшии от писания о сихъ зело удивятся, и таковых враговъ соблазны отнюдь не явятся. Грехъ же ради наших, всего православнаго христианства, паки темъ же проименованиемъ царя Димитрия инъ врагъ воздвижеся и тоя же страны малоумныхъ и безумным пиянством одержимыхъ людей прелсти, и тое же прежеписанную Маринку-блудницу на ложе къ себе приятъ, и собравъ воинство на богоизбраннаго и святымъ елеомъ помазаннаго царя и великаго князя Василия Ивановича[30] всея России, иже бысть от корене святаго благовернаго великаго князя Александра Ярославича Невскаго.

Къ его же злочестивому совету приста король литовскии и посла бесояростное воинство свое. И мнози грады и веси разори и святыя великия лавры разруши, и нетленная и честнейшая по успении телеса святыхъ отъ благочинне устроенныхъ ракъ извергъ и конечному обруганию предастъ. И безчислено православных народа мечю предани быша, и крове источники пролияшася.[31] И не единемъ симъ несытным кровопролитиемъ великодержавная Россия въ погибель впаде, но мнози воздвигошася врази, и тмочисленное изълияся лукавство. И мнози отъ грабителеи и несытныхъ кровоядцевъ царьми именоваша себе и различная имена на ся возложиша: инъ наречеся Петръ, инъ Иваннъ наречиемъ Августъ, инъ Лаврентей, инъ Гурей.[32] И от них такоже многи крови излияшася, и бесчислено благородныхъ мечем скончашася. Ихъ же всехъ превысокая Божия десница победи, и мимотекущая ихъ пребедная слава, яко дымъ, разлияся и, яко прах, разсыпася. Но единако оскудеша мнози гради и веси, и бесъ числа избиени предобрии воины Христовы.

Въ та же времена воста на провославную христианскую веру нечестивыи литовскии король и велику ярость и злобу воздвиже. И прииде во область Московскаго государьства подъ градъ Смоленескъ и многи грады и села разори, церкви и монастыри разруши. Живущии же во граде Смоленске благочестивии людие мученическими страданми изволиша лучше смерть восприяти, неже въ люторскую веру уклонитися, и мнози гладомъ и смертию нужною сконъчашася. И град нечестивому королю восхитившу. И кто не наполнится слезъ и жалости о толикомъ падении? Много святых церквей и монастырей разорися, бесчисленъно православных мечемъ сконъчашася, не откровеннии лица и не посягшии къ сообщению отъ безъзаконныхъ, мнози растлишася и въ пленъ восхищени! Егда же сему несытному кровежелателю, полскому и литовскому королю, бывшу под градомъ Смоленскомъ, а в то же время врагъ креста Христова, иже царем Димитрием нарицашеся, стоялъ под царствующим градом Москвою съ проклятою литвою. Мнози же с ним и от руских людей въ слабострастие, лихоимания ради и грабителства, уклонишася и тако же кровь християнскую, яко воду, проливаша.

Къ сему же восташа на православную веру христианскую домашнии врази: от сигклита царска Михайло Салтыковъ, от рода купецка Федка Андроновъ[33] и инии с ними, ихъ же множества ради писати прекративъ. И ради мимошедшия суетныя сея славы улишиша себе будущаго превечнаго живота и бесконечнаго веселия. И устроиша себе посланниками къ злочестивому королю, аки от царствующаго града, просити на Великую Россию державствовати сына королева. И золъ советъ устроиша, и епистолиями королевъскими и своими злохищными глаголы царствующии град Москву прелстиша, обещавая королевича дати во крещении царствовати на Великую Россию. И злояростнаго и бесодерзостнаго гетмана[34] съ воинъствомъ от короля подвигнуша и крови христианския многи излияли, и под царствующии град Москву с нимъ приидоша.

Последователь же стопамъ Антихристовымъ, иже царем Димитриемъ именова себе, по лукавному совету треклятаго воинства литовъскаго нача многи места въсеядным огнемъ истребляти и насилие великое царствующему граду творити. Людие же, живущии въ Велицей Росъсии, не уразумеша въраждебнаго королевскаго лукавъства, восхотеша прияти королевича на Московское государьство царствовати. И простотою и несовершенством ума Богомъ изъбраннаго царя съ престола съвергнули и от царьства отлучили, и во иноческии чинъ насилием облекли, и къ королю под Смоленескъ отслали, и гетмана полскаго и литовскаго с воинством его пустиша внутрь царьствующаго града Москвы.

Непоколебимыи же столпъ благочестия, предивныи рачитель христианския веры, крепкии твердыи адамантъ, человеколюбныи отецъ, премудрыи ерархъ, святейшии Ермогенъ патриархъ, видя людей Божиихъ, иже въ Велицей России мятущихся и зело погибающихъ, много наказуя ихъ и полезная вещая имъ и глаголя: «Чада паствы моея, послушайте словесъ моихъ! Что всуе мятетеся и вверяете душа своя поганымъ полякомъ! Которое вамъ, словесним овцам, причастие со злохищными волки: вы кротцы о Христе, сии же дерзостни о сатане. Весте сами, яко издавна православная наша христианская вера греческаго закона от иноплеменных странъ ненавидима! Киими же нравы примиримся со иноплеменники сими? Лучше бы было вамъ изыскати, что со слезами и с рыданиемъ всенародно, зъ женами и съ чады, притещи къ неотсекаемой надежди, ко всемилостивому въ Троицы славимому Богу и просити милости и щедротъ у богатодателныя Его десницы, да подастъ вамъ разумъ благъ, еже творити душам своимъ полезная и царствующему граду и окрестным градом благостройная, а не мятежная!»

Инии же отъ православных христианъ сладце послушаша благихъ его словесъ, и инии мнози осуетишася помышленьми и противо дивнаго пастыря своего нелепая вещающе. Нечестивымъ же полскимъ и литовскимъ людемъ лукавствомъ вшедшимъ въ царствующий и преимянитый град Москву, яко пагубнымъ волкомъ вкрадшимся в оград Христова стада, и много насилие начаша содевати православнымъ християном и внутрь царствующаго града костелы устроиша.

Потом же, — горе, горе! увы, увы! ох, ох! — великая злоба содьяся, и многомятежная буря воздвижеся, реки крове истекоша! Приступите, правовернии людии, иже не видеша сицеваго Великия Росъсии разорения, да поведаю вкратце боголюбезному вашему слуху таковое превысокаго и славою превознесеннаго царства падение и конечное разорение!

Егда симъ пагубным волкомъ внутрь царствующаго града Москвы водворившимся, и не вскоре злобы ядъ излияша и ожидающе времени, и советоваша съ предатели християнския веры и со враги Московскаго государьства, съ Михаиломъ Салтыковымъ да Федкою Андроновымъ, которыми образы разорити царствующии град Москву и пролити кровь християнская. И егда исполнившуся злочестивому совету ихъ, уготоваша окаяннии дерзобеснии свои руце и умыслиша растерзати оружием Христовых овецъ и позобати виноградъ, и разорити средоградия стены, и погасити славу христоимянитаго царствующаго града.

Приспевъшу же времени святыя великия Четыредесятницы, и Седмица наста Спасителныхъ страстей,[35] уготоваша окаяннии поляки и немцы, иже внидоша с ннми въ царьствующии град, нечестивии руце свои на брань и жестосердо, яко лви, устремишася, иже преже огнемъ запалиша многая места святых церквей и домовъ и потомъ воздвигоша мечь на православных християнъ и начаша безмилостивно посекати родъ християнский. И пролияша, яко воду, кровь неповинных, и трупия мертвыхъ землю покрыша. И обагришася многонародною кровию, и всеядным огнемъ вся святыя церкви и монастыри, и грады, и домы истребиша, устроении же от камения церкви разграбиша и живописанныя иконы Владычни и Богоматере Его и святыхъ угодниковъ Его с учрезжденных местъ на землю повергоша, и бесчисленныя корысти, всякихъ предрагихъ вещей руце свои наполниша. И сокровища царьская, многими леты собранная, ихже и зърети было таковымъ неудобно, расхитиша! И раку блаженнаго и целбоноснаго телесе великаго Василия, о Христе юродиваго, разсекоша на многи части; и одръ с места, иже бысть под ракою, здвигнуша; а на томъ месте, идеже лежитъ блаженное его тело, конем места устроиша и зъ женообразными лицы[36] и безстудне, и безстрашне въ того святаго церкви блудное скаредие творяще. Неповинне же побиенных прововерныхъ христианъ ниже погребения сподобиша, но в реку въвергоша всехътелеса. И многи жены обругаша и девы растлениемъ повредиша; избегшии же от рукъ техъ мнози по путемъ мразомъ и гладомъ и различными скорбми сконъчашася.

И кто не исполнится от християнъ плача и рыдания? Кто не ужаснется, толикую скорбь и язву слышавъ о присной по духу братии своей? Кто не накажется толикими бедами, не о именияхъ своихъ скорбяще, но о разорении святыхъ церквей и о погублении столпа благочестия, святыя християнския веры рыдающе? О благочестивии, христоподражателныя, любве исполнении людие! Приклоните ухо ваше, и приимемъ страхъ Божии въ сердца своя, и начнемъ просити милости у всещедраго Бога съ неутешными слезами и воздыханиемъ и стенаниемъ! Отягченное бремя грехов наших покаяниемъ и милостынями и прочими благими детелми разсыплемъ, дабы премилостивыи Богъ нашъ, человеколюбия ради своего, пощадилъ останокъ рода християнскаго и потребилъ от насъ врагов наших, и злолукавыи советъ ихъ искоренилъ, и останокъ бы россииских царствъ и градовъ и весей миромъ оградилъ и всякия благодати исполнилъ. И не предастъ насъ врагомъ въ расхищение и въ пленъ, милостивъ бо и человеколюбивъ Богъ нашъ: на всякъ часъ кающимся пучину милосердия своего изливаетъ и по писанному — «не до конца прогневается, ни вовеки враждуетъ», но браздою и уздою, сиречь скорьбми и бедами, востязуетъ насъ, да чада света и горняго Иерусалима сожители будемъ и превечнаго будущаго живота и небесныхъ благихъ насладимся. Буди же въсему словесному стаду, Великия России православнымъ християномъ о Христе миръ.

[1] Изъ «Степенной» писано. - В Киевский сборник «Плач» (в составе всего комплекса статей о Смутном времени) был переписан из какого-то недошедшего до нас дополнения «Книги степенной царского родословия».

[2] Месяца октября въ 22 денъ. — Дата успешного штурма в 1612 г. войсками второго ополчения Китай-города, которую решил увековечить царь Михаил Федорович, повелевший ежегодно «праздновати» в этот день в честь Казанской иконы Божьей Матери, которая, как считалось, способствовала успеху ополчения. Во время службы в московской церкви Введения Богородицы на Сретенке, где находилась тогда икона, читался «Плач» и другие статьи о Смутном времени (переписанные одной рукою на л. 1—14 Киевского сборника).

[3] Чтется по кафисмах сие слово. — Помета на поле напротив заглавия «Плача», сделанная тем же почерком и указывающая очередность его чтения в церковной службе — после кафизм. (Кафизмы (или седальны) — группы псалмов, на которые разделена Псалтырь, во время чтения которых в ходе службы можно сидеть).

[4] ... порождении банею бытия! — Иносказание крещения. Ср.: Тит. 3, 5.

[5] ... къ «Живущему въ неприступнем свете»... и Господу господьствующихъ»... — Ср.: 1 Тим. 6, 15—16.

[6] ... кафолическая соборная церковъ... — Успенский собор Московского Кремля.

[7] ... столпи благочестия... изливающе! — Мощи московских митрополитов Петра, Алексея и Ионы, находившиеся в Успенском соборе.

[8] ... яко невеста, на прекрасный бракъ жениху уготована! — Ср.: Апок. 21, 2. Москва приравнивается к мистическому «новому Иерусалиму».

[9] О Христе царю! ... и Бога, граде! — Переделка начальной фразы «Рыдания о запустении великого града» византийского писателя XV в. Иоанна Евгеника.

[10] О Всечистая Богомати! ... исцеления всем преизобилно подавая! — Москва выступает здесь «градом и наследием» Богородицы, потому что в ее Успенском соборе хранится икона Владимирской Богоматери.

[11] Каковыхъ убо бедъ и объстоянии прежде изимаше ны... — Намек на события 1395 г., когда на Москву двинулся Тамерлан (Темир-Аксак).

[12] И како затворихомъ человеколюбную твою утробу... — Характерное для стиля высокой литературы средневековья отношение к конкретному бытовому значению слов, имеющих символическое употребление: чрево Богоматери человеколюбивое потому, что она родила Христа, перед которым теперь на небесах предстательствует за христиан. Москвичи больше не получают помощи от Богоматери — значит, они затворили источник благодати.

[13] ... и со общими освященными отцы... о спасении въсего мира! — Одно из пострадавших при переписке мест памятника. Полагаем, что речь идет о вселенских патриархах, служивших некогда в Успенском соборе. Действительно, в 1589 г. там служил константинопольский патриарх Иеремия.

[14] «О лукавая злоба, откуду... еще рука Его высока». — Подражание ветхозаветным пророкам Исайи и Иеремии, включающее два обращения к слушателям от имени Бога. Библейские цитаты и аллюзии раскрываем ниже. Како быша въ запустение?... яко сония востающего. — Ср.: Пс. 72, 19—20.

[15] Неведохъ бо на вы запустение и прузи... — Ср.: Пс. 77, 46.

[16] И о сихъ всехъ... еще рука Его высока. — Ис. 5, 25.

[17] ... чашу нераствореннаго праведнаго гнева! — Ср.: Апок. 15, 7, 16, 1.

[18] О небо, како не потрясеся... при Спасенней страсти въ полудне? — Бедствия москвичей сравниваются со страданиями на кресте Иисуса Христа (ср.: Лк. 23, 44—45, Мф. 27, 51). Согласно Евангелию, во время распятия Христа настала тьма, продолжавшаяся с 6-го до 9-го часа — по древнерусскому счету часов в середине дня.

[19] О, «кто дастъ главе моей воду... источникъ горких слезъ»... — Ис. 9, 1.

[20] ... и восплачю дщери новаго Сиона... — Сион здесь — символ избранного Богом места. Образ «дочери Сиона» взят у пророков Исайи (1, 8 и др.) и Иеремии (6, 23 и др.).

[21] ... любоплачевенъ пророкъ... — Иеремия.

[22] ... те до конца прогневается, ни вовеки враждуетъ»... — Пс. 102, 9.

[23] ... сыновъ света... — Христиан (ср.: Лк. 16, 8; 1 Фес. 5, 5), в понимании автора «Плача» — православных.

[24] ... иже преже быстъ пресветелъ... и славы отпаде. — Намек на Люцифера.

[25] ... от главы и до ногу... струпы обязашася... — Ср.: Ис. 1, 16.

[26] ... Содома и Гомора... язвъ исполнишася. — Греховность жителей Содома и Гоморры, вызвавшая уничтожение Богом этих городов, соотносится в сознании автора с моральным разложением жителей Московского государства, спровоцировавшим, по его мнению, бедствия Смуты.

[27] Воста предтеча богоборнаго Антихриста... — Речь идет о Лжедмитрии I.

[28] ... николи причастия нестъ... ни Велияру ко Христу. — Ср.: 2 Тим. 6, 14—15. Велиар — одно из имен дьявола.

[29] ... Святителей, отцем началъствующих, съ престоловъ свергъ... — Речь идет о сведенном Лжедмитрием с патриаршего престола Иове. (Отцам начальник — перевод с греческого «патриарх».)

[30] ... князя Василия Ивановича... — Имеется в виду Василий Шуйский. Василий Иванович Шуйский — царь из старинного рода суздальских князей, избранный на трон после народного восстания в Москве 17 мая 1606 г. и после убийства Лжедмитрия. Был свергнут с престола москвичами в июле 1610 г. и пострижен в монахи. Затем был арестован поляками вместе с братьями Дмитрием и Иваном; умер в плену под Варшавой 5 сентября 1612 г.

[31] Къ его же злочестивому совету... крове источники пролияшася. — Сигизмунд III не вступал в сговор с Тушинским вором. Автор «Плача» повторяет в данном случае намеренную неточность грамоты Д. М. Пожарского (апрель 1612 г.), откуда и заимствует весь отрывок.

[32] ... инъ наречеся Петръ... инъ Гурей. — В основе своей этот перечень самозванцев взят из той же грамоты, однако добавлено прозвище Ивана и вместо «Федки» назван неизвестный по другим источникам Гурий.

[33] ... домашнии врази: от сигклита царска Михайло Салтыковъ, от рода купецка Федка Андроновъ... — Автор явно преувеличивает роль, которую сыграли эти изменники (см. о них коммент. к «Новая повесть о преславном российском царстве») в описываемых им событиях.

[34] ... злояростнаго и бесодерзостнаго гетмана... — Речь идет о С. Жолкевском. Станислав Жолкевский (1547—1620) — представитель крупной шляхты, видный польский военачальник, один из организаторов похода Сигизмунда III на Москву в 1609 г. и автор «Записок о Московской войне». 24 июня 1610 г., разбив под Клушином войска Василия Шуйского, подошел с отрядами к стенам Москвы. Участвовал в приведении Москвы к присяге Владиславу и оккупации столицы 21 сентября 1610 г.; добился отсылки в королевский стан под Смоленск в составе «Великого посольства» крупных московских политических деятелей. Однако сам не стал осуществлять королевского приказа о приведении Москвы к присяге Сигизмунду III и уже 30 октября 1610г., оставив вместо себя начальником гарнизона А. Гонсевского, поспешил уйти под Смоленск.

[35] ... Приспевъшу же времени святыя великия Четыредесятницы, и Седмица наста Спасителныхъ страстей... — По другим источникам, сожжение Москвы произошло 19 марта 1612 г., во вторник Страстной недели. Для автора-проповедника важно было указать не конкретную дату, а подчеркнуть, что поляки и немцы совершали убийства, грабежи, насилия и святотатства в конце Великого поста, за несколько дней до главного христианского праздника — Пасхи.

[36] ... зъ женообразными лицы... — Т. е. безбородые, бритые: в Древней Руси бороды не брили.

Источник: http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/text/o-plenenii-moskovskogo-gosudarstva/o-plenenii-moskovskogo-gosudarstva-original.htm