РАЗРУШЕНИЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Глава 49

Масонский характер Временного правительства. - Узурпация исполнительной и законодательной власти. - Апрельский съезд "вольных каменщиков". - Попытка объявить Россию "масонской державой". - Расчленение Русского Государства. - Организованное разрушение государственного аппарата. - Террор против Русских патриотов. - Уничтожение национальных лидеров.

В начале 1917 года под влиянием целеустремленной подрывной деятельности левых и либеральных партий, немецкой агентуры и масонских лож был подорван фундамент устойчивости Российской державы, нарушен баланс сил между Русским народом и антирусскими силами, составлявшими значительную часть образованного и правящего строя страны.

Революция 1917 года имела не социальный, а национальный, антирусский характер. Она была направлена против Русской цивилизации и ее носителя - Русского народа. В этой революции хорошо организованные антирусские силы дали бой национальной России подрывным, предательским путем, предварительно уничтожив (развалив изнутри) ее главные жизненные центры, устранив физически или морально дискредитировав клеветнической пропагандой национальных лидеров страны.

Особенностью этой революции было то, что ее "успех" определило участие в ней высших правящих и военных кругов, а также правящих элит Антанты. Люди, на которых Государь больше всего рассчитывал и которым, безусловно, верил, оказались вероломными изменниками и заговорщиками. Именно их предательский сговор, а не беспорядки в Петрограде, инспирированные германскими агентами,, вынудил Царя отречься от Престола в пользу своего брата Михаила. Тем не менее отречение Государя происходило в рамках основных российских законов - власть из рук одного члена династии переходила в руки другого, сохранялась монархия.

Даже масон В.А. Маклаков признавал, что не отречение Николая 11 привело к революции, а агрессивное поведение так называемой "общественности" (либерально-масонских кругов). "В феврале 1917 года революции могло и не быть. Отречение - не революция. Государь не ограничился одним отречением. Он сопроводил его актами, которые тогдашний конституционный строй улучшали в том смысле, которого давно добивалась общественность; он передал Престол Михаилу, заповедая преемнику управлять в нерушимом единении с представительством, принести в этом присягу: сам задним числом назначил главою правительства лицо по указанию представителя Государственной Думы".[1]

Однако заговорщики из высших правящих и военных кругов больше всего боялись сохранения монархии и правящей династии, ибо понимали, что их преступное поведение во время отречения Царя раноили поздно раскроется и приведет их по крайней мере к позорной отставке со всех постов. Одно предательство повлекло за собой цепь других событий и прежде всего главное - уничтожение русской самодержавной Монархии - организующего и объединительного начала русской государственности.

В слепом страхе расплаты за предательство высшие правящие и военные круги сделали все для уничтожения монархии и установления в России космополитической республики.[2] Но этот акт государственной измены стал для них одновременно и актом самоуничтожения. Россия лишилась не только Царя, но и правящей элиты, что и предопределило трагический ход дальнейших событий и отмерило начало гражданской войны.

Россия раскололась на две неравные, противостоящие части. С одной стороны - подавляющее большинство коренного Русского народа, прежде всего крестьян, носителей тысячелетних традиций Русской цивилизации.[3] С другой - сравнительно малочисленные "революционные массы" (не более 5-10 процентов населения), состоявшие из противников русских духовных ценностей, интеллигентов, лишенных национального сознания, агрессивно настроенных представителей национальных меньшинств, антирусских националистов, и прежде всего евреев, деклассированных и уголовных элементов.

Объединение "революционных масс" произошло по схеме, которая еще в XIX веке была пророчески предсказана Достоевским. Образовался союз политических бандитов, которых в романе этого писателя "Бесы" символизировал Верховенокий, и обыкновенных уголовных преступников, садистов и убийц, олицетворенных в образе Федьки-Каторжного. "Революционные массы" не были единым монолитом. Напротив, среди них в ожесточенной борьбе за власть схватились противоборствующие силы, готовые уничтожить друг друга самым зверским образом. Тем не менее в первые месяцы после свержения Царя они объединились в общей ненависти к исторической России, ее Верховным вождям и представителям государственного аппарата. Главной задачей "революционных масс" стало уничтожение государственных учреждений России и образование на их месте органов новой антирусской власти. Государственный герб России, созданный по указанию Временного правительства художником И. Билибиным, представлял собой изображение двуглавого орла, но лишенного государственных регалий, как бы выражая отрицательное отношение новой власти к великой русской государственности.

Власть в России, которую захватила группа масонских заговорщиков, получившая название Временного правительства, была нелегитимна. Чтобы успокоить массы, Временное правительство провозгласило, что окончательное решение государственных вопросов будет осуществлено Учредительным собранием. Для его созыва была созвана Комиссия, сформированная преимущественно из масонов. Туда вошли, в частности, такие видные "вольные каменщики," как В.А. Маклаков, В.Д. Набоков, Б.Э. Нольде, Л.М. Брамсон, М.М. Винавер, В.М. Гессен. Первоначально созыв Учредительного собрания намечался на 30 сентября, но постоянно откладывался. Пытаясь придать узурпации власти законный характер, деятели Временного правительства ссылались на акт 3 марта - отречение от прав власти великого князя Михаила, в котором, в частности, призывалось подчиниться Временному правительству, "по почину Государственной Думы возникшему и облеченному полнотой власти".

Однако с точки зрения юридической, сам акт 3 марта был противо законным. Масонские правоведы осознавали несовместимость данного акта с Основными законами Российской Империи. Автор рескрипта великого князя Михаила Александровича об отречении от Престола масон Набоков впоследствии признавался: "Передача Престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридического титула для Михаила она не создавала".[4] Но на основании этого "акта" Временное правительство узурпировало не только исполнительную, но и законодательную власть, присвоив себе права Самодержца. Таким образом, оно стало само издавать законы и само их исполнять. Повсеместно ломка российских органов власти в центре и на местах осуществлялась на основе незаконных "законодательных актов", каждый из которых разрушал сложившуюся за столетия правовую систему великой страны. В первые недели были ликвидированы органы охраны общественного порядка, разведки и контрразведки, сделав страну совершенно беспомощной против подрывной работы враждебных спецслужб и тайных организаций, а также преступных посягательств огромного количества уголовных элементов, выпущенных на свободу "революционными массами".

Такой же незаконный характер носила и национальная политика Временного правительства, вопреки российским законам, открыто попустительствовавшая сепаратистским националистическим элементам.

Уже в марте 1917 года зашевелились антирусские националисты в Малороссии. В Киеве, в частности, объявился сосланный в Симбирск за сотрудничество с австрийской и германской разведками антирусский историк М.С. Грушевский, записавшийся тогда в украинские эсеры. При активной финансовой поддержке австро-германских спецслужб возникает так называемая Центральная Рада, национальным героем которой становится презренный предатель Русского народа Мазепа. Аналогичная работа вражеских спецслужб ведется в Белоруссии, Польше, Прибалтике, Финляндии и Закавказье. В результате ее всего за полгода осуществляется незаконное расчленение российской территории и выделение из ее состава марионеточных псевдогосударств, существование которых позднее "освятили" своей властью большевики.

Сразу же после отречения Царя международные масонские организации направили Временному правительству специальное письмо, в котором поздравляли с достижением общей цели - с разрушением русского государственного строя. Масонские заговорщики ликовали. Как пишет "вольный каменщик" В.А. Нагродский, "революция 1917 года окрылила братьев".[5] В апреле в Москве собирается всероссийский масонский съезд, на который съехались российские "вольные каменщики" со всего мира.[6] На этом съезде делегаты южных масонских лож предлагают объявить Россию масонской державой и направить своих представителей к другим масонским державам. Однако большая часть участников, в основном состоявшая из старых масонов, высказалась против "открытого существования масонства и предложила сохранять полную тайну. Как отмечал впоследствии тот же Нагродский, решение старших "братьев" не легализовать масонскую деятельность и их опасения "оказались правильными". Составленные в масонских ложах списки лиц, рекомендуемых "вольными каменщиками" для занятия государственных должностей, "годных для новой администрации" [7], стали руководящими документами при формировании Временного правительства и ключевых постов министерств и ведомств, а также комиссаров Временного правительства на местах. Все члены Временного правительства (за исключением Карташева и Верховского) принадлежали к масонским ложам (см. таблицу).

Таблица [8]

МАСОНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИИ
2 марта - 25 октября 1917 года

Должность	Первый состав на 2 марта	Второй состав на 6 мая	Третий состав на 6 августа	Четвертый состав на 26 сентября
Председатель Совета Министров	Г.Е. Львов	Г.Е. Львов	А.Ф.Керенский	А.Ф.Керенский
Зам. председателя Совета Министров	---	---	Н.В.Некрасов	А.И.Коновалов
Министр внутренних дел	Г.Е. Львов	Г.Е. Львов	---	Н.Д.Авксентьев
Министр иностранных дел	П.Н.Милюков	М.И.Терещенко	М.И.Терещенко	М.И.Терещенко
Военный министр	А.И.Гучков	А.Ф.Керенский	А.Ф.Керенский	А.И.Верховский
Морской министр	А.И.Гучков	А.Ф.Керенский	А.Ф.Керенский	Д.Н.Вердерепский
Министр финансов	М.И.Терещенко	А.И.Шингарев	Н.В.Некрасов	М.В.Бернанкий
Министр юстиции	А.Ф.Керенский	П.Н.Переверзев	А.С.Зарудный	П.Н.Малянтович
Министр земледелия	А.И.Шингарев	В.М. Чернов	В.М. Чернов	С.Л. Маслов
Министр просвещения	А.А. Мануйлов	А.А. Мануйлов	С.Ф.Ольденбург	С.С.Салазкин
Министр торговли и промышленности	А.И.Коновалов	А.И.Коновалов	С.Н.Проконович	А.И.Коновалов
Министр труда	---	М.И. Скобелев	М.И. Скобелев	К.А. Гвоздев
Министр продовольствия	---	А.В. Пешехонов	А.В. Пешехонов	С.Н. Прокопович
Министр государственного призрения	---	Д.И. Шаховской	И.Н. Ефремов	Н.М. Кишкин
Министр путей сообщения	Н.В. Некрасов	Н.В. Некрасов	П.П. Юренев	А.В. Ливеровский
Министр почт и телеграфов	---	И.Г. Церетели	А.М. Никитин	А.М. Никитин
Обер-прокурор Синода (позднее Министерство исповеданий)	В.Н. Львов	В.Н. Львов	А.В. Карташев	А.В. Карташев
Государственный контролер	И.В. Годнев	И.В. Годнев	Ф.Ф. Кокошкин	С.А. Смирнов
Председатель Экономического совета	---	---	---	С.Н. Третьяков

 

За несколько месяцев масонского господства над Россией были полностью уничтожены армия, органы государственной безопасности, полиции и разведки, разрушена система министерского и губернского управления. Масону С.Г. Сватикову была поручена тайная миссия по ликвидации русской разведки за рубежом. Все документы, относящиеся к секретной русской агентуре, попали в руки масонских конспираторов и в дальнейшем были использованы ими в своих целях. Особое задание Сватиков получил в связи с сионскими протоколами. Ему было дано указание допросить сотрудников русской разведки на предмет выяснения происхождения сионских протоколов. По материалам расследования Сватиков составил записку, один из экземпляров которой хранится сейчас в Гуверовском институте (Станфорд, США). Из записки ясно, что даже в те тяжелые месяцы "вольных каменщиков" волновала проблема этих протоколов и они панически боялись их опубликования. Неудивительно, что именно весной 1917 года по приказу Керенского был уничтожен тираж книги С.А. Нилуса, содержавшей текст сионских протоколов.

Той же весной 1917 года масонское общество "Маяк" преобразуется в один из филиалов масонской молодежной организации ИМКА. По указанию генерального секретаря Геккерта в Россию приезжают 200 американских секретарей для налаживания масонской работы среди молодежи и подростков.[9]

С самого начала ключевой фигурой Временного правительства стал секретарь Верховного Совета масонских лож Великого Востока России А.Ф. Керенский.

Этот масон еще в молодости хотел стать террористом и войти в боевую организацию эсеров, но на приеме у Азефа - "провалился". Азеф его не принял.[10] Через всю жизнь Керенский пронес неистребимый авантюризм и страсть к закулисной интриге. Став министром, а потом главой Временного правительства, Керенский решал многие политические вопросы в узком масонском кругу. Почти каждый вечер (а иногда и ночью) к Керенскому приходили два близких ему масона - граф Орлов-Давыдов и великий князь Николай Михайлович, с которыми он вместе ужинал, обсуждая текущие дела.[11]

Чуждая Русскому народу власть сразу же отталкивает от себя крестьян.

25 марта 1917 года Временное правительство создает чрезвычайные продовольственные органы по насильственному изъятию хлеба, продовольственного и кормового урожая у крестьян. Согласно постановлению, все продовольственные запасы крестьян выше определенного прожиточного минимума и посевного фонда отчуждались в пользу космополитической республики. Всякий владелец продовольственных запасов должен был объявить количество и место хранения имеющегося у него продовольствия. Изъятия осуществлялись по крайне низким ценам. У крестьян, которые отказывались подчиниться, хлеб фактически конфисковывался (отбирался за 50 процентов и без того низкой государственной цены). Хотя на практике изъятия продовольствия у крестьян осуществлялись не очень активно, сам факт подобного подхода вызвал у сельских тружени ков резко враждебную реакцию, что впоследствии сыграло большую роль в выборе крестьян между Временным правительством и большевиками. Голосуя за большевиков, русские крестьяне выступали не за их политическую программу, а против чуждого им правительства Керенского.

Ставя перед собой целью окончательное разрушение законной Русской власти, масонские конспираторы создают Чрезвычайную Следственную Комиссию Временного правительства для расследования "противозаконных по должности" действий должностных лиц царского правительства. Комиссия заседала под патронатом масона Керенского (министра юстиции), на должность председателя ее был назначен масон, московский адвокат Н.К. Муравьев, находившийся в личной дружбе с одной из зловещих фигур российского масонства, участником убийства Г.Е. Распутина В.А. Маклаковым. В Комиссии состояли известные "вольные каменщики": В.М. Зензинов, С.Ф. Ольденбург, П.Е. Щеголев, Ф.И. Родичев, Н.Д. Соколов.[12]

Комиссия делает все, чтобы собрать компромат на окружение Царя и царских министров. Попутно масонские заговорщики делают все возможное, чтобы уничтожить следы своей антигосударственной деятельности. В архиве Департамента полиции хозяйничают масонские "братья", изымая из фондов папки с компрометирующими их документами. "Работали" там, в частности, масоны Щеголев и Кандауров (последний даже признает это в своей записке). Изымается ряд следственных дел полиции по наблюдению за масонскими ложами, некоторые документы из дела об убийстве Распутина и другие документы, компрометирующие "вольных каменщиков".

Весьма характерно, что, "работая" более полугода, масонская Комиссия не смогла собрать убедительного материала, доказующего "преступления бывшего Царя и его окружения". Однако эта "работа", по сути дела, отсрочила гибель царской семьи. Масоны хотели расправиться с Царем после шумного разоблачительного процесса, хотя в рядах "вольных каменщиков" наиболее нетерпеливые требовали его немедленной смерти и даже пытались это сделать.

Сразу же после отречения масонами была сделана новая попытка убить Царя ради "углубления революции". Осуществлял ее масон полковник Мстиславский (Масловский). Об этом рассказывает адвокат и публицист Н.П. Карабчевский: <Почти на первых порах царского плена разыгрался следующий эпизод. В Царское прибыл из Петрограда спешно по железной дороге небольшой отряд каких-то вооруженных не то солдат, не то добровольцев, предводительствуемый весьма, по-видимому, энергичным "полковником" Мстиславским (Масловским. - О.П.). В их распоряжении были и три пулемета>.

Мстиславский заявил, что он с "товарищами" уполномочен принять охрану Царя и препроводить его в Петропавловскую крепость. <Более вероятно, - пишет Карабчевский, ссылаясь на беседу с начальником охраны Царя, - что имелось в виду убийство Царя во имя все упорнее выдвигавшегося тогда лозунга "углубления революции">.[13]

Тот же Карабчевский, бывший в 1917 году председателем Совета присяжных Петрограда, рассказывает об одной встрече с Керенским, на которой тот проговорился о своих намерениях в отношении судьбы Царя и Царицы.

Керенский предлагает Карабчевскому пост сенатора и между ними происходит такой диалог:

- Нет, Александр Федорович, разрешите мне остаться тем, что я есть, адвокатом я еще пригожусь в качестве защитника...

- Кому? - с улыбкой спросил Керенский. - Николаю Романову?

- О, его я охотно буду защищать, если вы затеете его судить.

"Керенский, - пишет Карабчевский, - откинулся на спинку кресла, на секунду призадумался и, проведя указательным пальцем левой руки по шее, сделал им энергичный жест вверх. Я и все поняли, что это намек на повешение.

- Две, три жертвы, пожалуй, необходимы! - сказал Керенский, обводя нас своим не то загадочным, не то подслеповатым взглядом, благодаря тяжело нависшим на глаза верхним векам".[14]

Подготовляя казнь Царя, Керенский делает все, чтобы царская семья не смогла спастись, лично контролирует тюремный режим и содержание. Жизнь царской четы превращается в сплошную вереницу унижений и издевательств. Различные придирки и ограничения доходят до абсурда, имея единственную цель унизить царскую семью. У Царевича Алексея отнимают игрушки, царским дочерям запрещают гулять по парку.

11 марта по личному приказу Керенского уничтожают (подвергают сожжению) тело зверски убитого масонскими заговорщиками Григория Распутина, самого близкого царской семье человека. Попытки английских родственников царской семьи вывезти ее в Англию были сорваны интригами того же Керенского, позднее пытавшегося переложить ответственность на британскую сторону (что, мол, в последний момент она отказалась принять Царя). Английский посол Бьюкенен в своих воспоминаниях опроверг эту ложь, отметив, что предложение вывезти Царя всегда оставалось в силе. Летом Керенскому стало известно, что монархическими организациями готовится освобождение Царя и бегство за рубеж через финскую границу, и тогда он принимает решение вывезти царскую семью в такое место, где ей спастись уже не удастся.

Таким местом выбирается Тобольск, где губернским комиссаром (губернатором) был старый товарищ Керенского адвокат Пигнатти. Сопровождение царской семьи поручается двум масонам - Вершинину и Макарову. Подготовка к отправке в Тобольск ведется в полной тайне.

Комиссаром Временного правительства по охране Царя был назначен масон В.С. Панкратов,[15] человек с темным прошлым, отсидевший за убийство 15 лет в тюрьме.

После ликвидации монархии и подготовки казни Царя главной задачей Временного правительства было разрушение русского государственного аппарата. Совершенно сознательно в марте 1917 года уничтожается вся административная власть, а ее функции передаются земским органам, руководство которых было почти сплошь масонским. Губернаторы заменяются земскими деятелями, градоначальники - городскими, полиция - собранием из разного сброда и дезертиров - милицией. Земские органы, не готовые к такой деятельности да к тому же переполненные русофобскими элементами, в короткий срок довершили ликвидацию государственной власти в России.

Факт этот подтверждается даже масонскими источниками. Как признавался в своих записках масон Н.Н. Суханов, в результате "деятельности Временного правительства никакого управления, никакой органической работы центрального правительства не было, а местного - тем более. Развал правительственного аппарата был полный и безнадежный". Однако развал был не стихийный, а организованный. Поставив своей целью уничтожить старую власть, Временное правительство достигло этого ценой разрушения Русского государства.

Страшным преступлением масонского Временного правительства стало уничтожение национальных лидеров великой России - русских монархистов и патриотов. Предательское отстранение Царя от власти и лживая пропаганда с целью полностью дискредитировать его в глазах Русского народа были только началом организованной кампании по отстранению всех верных слуг Царя и Отечества и заменой их космополитическими администраторами по выбору руководства масонских лож.

Против национальных лидеров и просто русских патриотов развязываются невиданные прежде террор и преследования. За арестом царских министров, губернаторов и других должностных лиц следуют повальные аресты членов патриотических организаций "Союз Русского Народа" и "Русский Народный союз Михаила Архангела". Наиболее непримиримых и прямых убивают на месте, над другими затеваются судебные преследования. Патриотические партии, насчитывавшие в своих рядах миллионы русских людей, объявляются вне закона. В первые же дни своего господства Временное правительство бросило в тюрьму руководителей патриотического движения России: А.И. Дубровина, Н.М. Юскевича-Красовского, Н.Н. Тихановича-Савицкого, И.Г. Щегловитова, Н.А. Маклакова и многих других. Погромы русских людей, осуществляемые масонскими и еврейскими активистами, приобретают массовый характер. Тысячами гибнут наиболее верные Престолу чины полиции и жандармерии (в частности, было убито 4 тыс. служащих Охранного отделения).[16] Их, как в 1905-1907 годах, убивают без суда и следствия революционные бандиты. Для особо активных представителей "революционных масс" считалось доблестью и геройством убить полицейского или "черносотенца", причем безоружных, из-за угла. Еврейские юноши потом любили вспоминать, как во время революции убивали полицейских.[17] Особенно старались большевистские и эсеровские боевики, спешившие свести счет с ненавистной им властью.

Из тюрем были выпущены многие тысячи преступников, в основном уголовников, незамедлительно "влившихся в революционный процесс". Характерным примером такого участия стал некий ротмистр Сосновский, помощник депутата Госдумы масона Бубликова, захватившего Министерство путей сообщения и организовавшего блокировку царского поезда. Как позднее выяснилось, ротмистр Сосновский на самом деле был беглым каторжником Рогальским. Он раньше действительно состоял офицером, а затем осужден за убийства проституток. В момент революции заключен в Литовский замок. Выпущенный новой властью, он достал где-то гусарскую форму и явился в Думу с предложением своих услуг. Существует множество и других примеров, когда ранее изолированные от общества уголовники, выпущенные из тюрем, кинулись грабить и убивать, особенно своих "обидчиков" из числа полицейских.

Всего за первые полгода масонского господства над Россией "вольные каменщики" репрессировали десятки тысяч патриотически мыслящих людей, обладавших русским национальным сознанием, - государственных и общественных деятелей, чиновников госаппарата, ученых, журналистов, писателей. Не всегда их сажали в тюрьму или крепость, но всегда нагло и беззастенчиво шельмовали. Беззаконно закрываются все патриотические организации, органы печати и издательства, а их руководители, как правило, арестовываются. Во всех органах массовой информации высказывалась только одна, масонская, антирусская, антигосударственная позиция. По приказу Временного правительства уничтожаются книги, написанные русскими патриотами и духовными писателями.

Манипуляция общественным сознанием, создание мифов, формирование общественного мнения на основе распространения лживой и клеветнической информации, которую негде было опровергнуть, - дополняли и продолжали систему организованных репрессий против русских патриотов. Таким образом, физический и моральный террор против русских людей стал нормой масонской государственности.

Место вытесненных из государственного аппарата и общественных организаций русских людей занимают представители "малого народа", и прежде всего евреи. 4 апреля 1917 года Временное правительство издает декрет о "равноправии евреев", согласно которому снимались все ограничения по месту жительства и месту службы. В Петроград, Москву и другие большие города России, и без того наводненные евреями-беженцами из прифронтовых губерний, хлынули десятки тысяч евреев, живших за чертой оседлости. Массовые увольнения верных слуг Царя и Отечества, не желавших сотрудничать с Временным правительством, пошло только на пользу приезжающим евреям - ибо именно за счет них заполняются возникшие вакансии. В ряде государственных учреждений и общественных организаций доля нерусских - евреев, кавказцев, поляков и др. - превышала половину общего состава, а в некоторых случаях достигала 70-80 процентов.

Четыре еврея-масона стали сенаторами: М. Винавер, Г. Блюменфельд, О. Грузенберг и И. Гуревич. Городским головой Петрограда - еврей Г. Шрейдер, Москвы - О. Минор, Киева (заместитель городского головы) - Гинсбург. Управляющим делами Временного правительства стал масон А. Гальперн. Многие евреи (например, масон П. Рутенберг) заняли влиятельные комиссарские посты, став специальными представителями правительства. Крупные посты в министерствах получили такие евреи, как С.М. Шварц, Д.Ю. Далин (Левин), И.М. Ляховецкий (Майский), Я.С. Новаковский.[18]

Резко усилилась роль евреев в финансовой сфере России. Ближайшим финансовым советником главы Временного правительства князя Львова стал масон Б. Каминка. Крупнейшие еврейские банкиры, и прежде всего барон А. Гинцбург, не только сами поддержали Временное правительство, но и обратились к своим соплеменникам в других странах с просьбой поддержать космополитический режим. В частности, 27 апреля 1917 года фактические руководители еврейской общины в России А. Гинцбург, масон Б. Каминка и глава российского масонского ордена "Бнай Брит" Г. Слиозберг от имени всех российских евреев обратились к американским евреям в лице Я. Шиффа, О. Штрауса, Л. Маршалла, Моргентау, Брэндиса, Готхейла, раввина Виза с просьбой поддержать "Заем Свободы", выпущенный Временным правительством для финансирования мероприятий по разрушению русской государственности.[19]

Военное положение России после отречения Царя точно отражает запись в донесении французского посла Палеолога своему правительству: "На нынешней стадии революции Россия не может заключить ни мира, ни вести войну".

Революция с ее враждебной, антиармейской пропагандой парализовала армию. В считанные недели была утрачена военная дисциплина, управление войсками стало неэффективным.

За годы первой мировой войны офицерский корпус русской армии обновился более чем на 7/8, и прежде всего за счет разночинцев и интеллигенции.[20] Кадровый офицер, слуга Царю и Отечеству, затерялся в среде случайных для армии людей.

Как позднее рассказывал в своих воспоминаниях генерал А. Деникин, человек, заподозренный в симпатиях к монархии и отрицавший космополитическую республику, объявленную Временным правительством, устранялся. Генералы, еще недавно уверявшие в своей приверженности к монархизму, провозгласили себя республиканцами. Впрочем, и сам Деникин быстро стал "убежденным республиканцем". Недаром его кандидатуру на пост начальника штаба Верховного главнокомандующего поддержал масон Гучков. Даже среди пожилых и в генеральских чинах недавних ярых монархистов появилось много "убежденных республиканцев", прозванных "мартовскими эсерами".

Предательство зловонной волной в считанные недели разложило армию. Свидетели рассказывают, какой низкий пример давал солдатам и офицерам высший генералитет. Командующий Западным фронтом генерал Эверт лично председательствовал на солдатском митинге в здании, зал которого был украшен гербом России. Он говорил, что "всегда был другом народа и сторонником революции и всячески клеймил царский режим." А когда возбужденная толпа, подстрекаемая большевиками, сорвала Имперский герб и стала топтать его ногами и рубить шашками, Эверт на виду у всех аплодировал этому преступлению. Генерал-масон Брусилов в Бердичеве, где его застала смена власти, сразу стал говорить солдатам демагогические речи. За это предательство во время революдисетной демонстрации толпа несла этого перевертыша на носилках под красным балдахином с развивавшимися вокруг красными флагами.[21]

Новый военный министр масон Гучков, несмотря на свои заверения пресекать любые попытки развала армии, на самом деле сделал все, чтобы лишить ее боеспособности. Прежде всего он уволил из армии самых опытных и честных военачальников. По соглашению с генералом Алексеевым им было изгнано со службы свыше 100 генералов из числа занимавших высшие командные и административные должности.[22] На их место пришли кандидатуры масонских лож, беззастенчивые карьеристы и политиканы, не имевшие боевого опыта, но поднаторевшие в штабных интригах.

К чести русского воинства, следует отметить, что не все офицеры согласились присягать Временному правительству. "Присягать чему-либо временному нелепо и бессмысленно, - писал полковник Ф.В. Винберг, командир 2-го прибалтийского конного полка, - ни сам приносить присягу Временному правительству не буду, отказываюсь приводить к ней и вверенный мне Его Величеством полк. Постоянной считаю только присягу Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу". По приказанию Гучкова, Винберг отрешается от командования полком.

Уйдя в отставку, Винберг основывает на строгих орденских началах свой Союз Воинского Долга. Отбор офицеров был особый. Готовность умереть за царскую семью и полная тайна были требованиями этого орденского Союза. Цель - контрреволюция и восстановление на Престоле Государя Николая II.[23]

Глава 50

Церковь как центр Русского патриотического движения. - Народ за восстановление патриаршества. - Временное правительство против Православия. - Собор Русской Православной Церкви.

 

Отречение Государя от Престола стало трагедией для истинно русских людей. Манифест огласили во всех церквах России, и практически всюду он вызывал горестные чувства у православного люда. Как пишет один из современников, "Манифест об отречении Государя был прочитан в соборе, читал его протодиакон - и плакал. Среди молящихся многие рыдали. У старика городового слезы текли ручьем..." [1] Такова была типичная реакция абсолютного большинства русских людей, которые не понимали и не могли понять радости "революционных масс" по случаю гибели Русского Самодержавного государства.

Как и в другие трудные периоды отечественной истории, водительницей и утешительницей русских людей была Православная Церковь. Как отмечают многие современники, храмы были переполнены молящимися о спасении Родины. С первых дней после гибели русской монархии именно вокруг Церкви начинается объединительное движение русских патриотов. Разрушение Самодержавия создало вакуум национальной власти, многие духовные функции которой, естественно, перешли к Русской Церкви. Именно в это время с новой силой развивается движение за восстановление патриаршества. В народе говорили: если у нас нет Царя, нам нужен Патриарх как Верховный духовный вождь Русского православного народа. И вновь поднимается вопрос о созыве Собора Русской Церкви.

Для осуществления контроля над Русской Православной Церковью масонское Временное правительство в марте 1917 года инициирует создание так называемого Союза демократического духовенства. Новая "прогрессивная организация духовенства" строится при особой поддержке обер-прокурора Синода масона В.Н. Львова, а руководителями ее становятся будущие лидеры "живой церкви" раскольники А.И. Введенский и А.И. Боярский. Все это были люди совершенно безнравственные, позднее служившие с готовностью и иностранным разведкам, и Чека. Подобные же люди пытались руководить Церковью и в Малороссии. Министром вероисповеданий малороссийских губерний России летом 1917 года стал совершенно аморальный человек и безбожник, епископ-расстрига, сам отказавшийся от сана, некто Микола Бессонов, Жена этого министра была найдена в постели мертвой, с револьверной раной. Бессонов нахально похоронил ее в Покровском женском монастыре. Покойнице на грудь он положил свою панагию, в ноги - клобук; на ленте была отпечатана наглая, кощунственная надпись.[2] Вот с такими правительственными чиновниками приходилось работать православным священникам.

Естественно, и масон В.Н. Львов, и Бессонов стремились разрушить церковные традиции, осквернить православные святыни.

По подстрекательству Временного правительства среди некоторых церковных служителей (преимущественно низших - дьяконов, псаломщиков) пошло брожение. То тут, то там собирались епархиальные съезды, на которых высказывалось требование о низвержении епископов и об установлении выборного епископата.

Весной 1917 года было созвано Предсоборное Присутствие, которое избрало порядок выборов в Собор Русской Православной Церкви и обсудило его повестку. Первое время работе Присутствия мешала деятельность обер-прокурора В.Н. Львова, который, по свидетельству очевидцев, вносил в деловую атмосферу заседаний раздраженный, истерический тон, предвзятую недоброжелательность по отношению к архиереям.[3] Замена его А.В. Карташевым изменила атмосферу, хотя на нем по-прежнему преобладал либерально-масонский дух. Центром борьбы стал вопрос о восстановлении патриаршества. Связанные с масонскими ложами либеральные профессора, обильно представленные в Присутствие стараниями Временного правительства, выступили за синодальное, коллегиальное начало и высказались против патриаршества, усматривая в нем ненавистный им принцип единодержавия, не отвечающий якобы требованиям данного исторического момента. Эта позиция одержала верх, и патриаршество в Предсоборном Присутствии провалили.[4]

Тем не менее народ Божией Русской Церкви не позволил восторжествовать масонской идеологии и на самом Соборе Русской Церкви единодушно отверг космополитические посягательства на народные святыни.

Собор Русской Православной Церкви открылся в Москве 15 августа, в Успенье - в храмовой праздник Успенского собора. Накануне Успенья старейшие митрополиты отслужили торжественную всенощную в Успенском соборе в Кремле, а другие русские архиереи - в разных московских церквах.

В день открытия Собора в Кремле и вокруг него собрались огромные массы православного народа. Архиереи шли к Кремлю с крестными ходами от тех московских церквей, где они проводили службу. Во всех храмах непрерывно звонили колокола. Чувствовался большой народный подъем. Члены Собора и весь православный народ молились горячо, с чувством ответственности перед Богом и Церковью.

После открытия Собора его члены произнесли Символ Веры, а затем с песнопениями двинулись в Чудов монастырь на поклонение мощам митрополита Алексия. Из Чудова монастыря члены Собора прошли на Красную площадь для совершения всенародного молебствия. К этому времени на площади собрались крестные ходы от всех соборов, монастырей и церквей Москвы. Ощущались подъем и сильное чувство соборности, воодушевившее многих русских людей.

Председателем Собора был избран (большинством 407 голосов против 30) Московский митрополит Тихон. "Первоначально облик Собора по пестроте состава, непримиримости, враждебности течений и настроению тревожил, печалил и даже казался жутким" (митрополит Евлогий). "Но - о чудо Божье! - постепенно все стало изменяться... Толпа, тронутая революцией, коснувшаяся ее темной стихии, стала перерождаться в некое гармоничное целое, внешне упорядоченное, а внутренне солидарное. Люди становились мирными, серьезными работниками, начинали по-иному чувствовать, по-иному смотреть на вещи. Этот процесс молитвенного перерождения был очевиден для всякого внимательного глаза, ощутим для каждого соборного деятеля. Дух мира, обновления и единодушия поднимал всех нас..." [5] Временное правительство, занятое борьбой с большевиками, ослабило свой контроль за деятельностью Собора, а большевики еще не приобрели достаточно власти, чтобы помешать ему. Самое важное решение - об установлении патриаршества в Русской Церкви - члены Собора голосовали под грохот пушек и треск пулеметов во время штурма Кремля и государственных учреждений.

Желание иметь Патриарха для многих русских людей объяснялось преступным свержением Царя. "У нас нет больше Царя, - говорил один их них, участник Поместного Собора 1917-1918 годов, - нет больше Отца, которого мы любили, Синод любить невозможно, а потому мы, крестьяне, хотим Патриарха".[6]

При выборе Патриарха сначала были намечены 25 кандидатов, из которых после четырех голосований избрали троих - архиепископа Антония (Храповицкого), архиепископа Арсения Новгородского и митрополита Московского Тихона. Право избрать из этих троих Патриарха принадлежало епископам, но они решили от него отказаться и положиться на Господа, т.е. постановили избрать Патриарха посредством жребия.

Окончательное избрание Патриарха состоялось 5 ноября в Храме Христа Спасителя. Москва тогда уже находилась в руках большевиков. Стоило большого труда получить разрешение принести древнюю икону Владимирской Божией Матери в Храм Христа Спасителя. Перед этой иконой был поставлен ларец с тремя записками, содержащими имена кандидатов. По окончании молебна с ларца сняли печать, а из алтаря вышел глубокий старец - иеросхимонах Алексий, затворник Зосимовой пустыни, который, трижды перекрестившись, вынул записку. Митрополит Киевский Владимир громко прочитал ее: "Тихон, митрополит Московский". Как писал присутствовавший на этом Соборе будущий митрополит Евлогий, <словно электрическая искра пробежала по молящимся... Раздался возглас митрополита: "Аксиос!", который потонул в единодушном "Аксиос?.. Аксиос?.." духовенства и народа. Хор вместе с молящимися запел "Тебе Бога хвалим..." Ликование охватило всех. У многих на глазах были слезы. Чувствовалось, что избрание Патриарха для всех радость обретения в дни русской смуты заступника, предстателя и молитвенника за Русский народ...>.[7]

Собор обсудил вопросы правового положения Русской Церкви в государстве. По поручению Собора профессор С.Н. Булгаков составил Декларацию об отношениях Церкви и государства, которая предваряла "Определение о правовом положении Церкви в государстве". В ней требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, "чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь по внутреннему закону своего бытия не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами". Мысль о высоком призвании Церкви в государственных делах лежала в основе правового сознания Византии. Древняя Русь унаследовала от Византии идею симфонии Церкви и государства. На этом фундаменте строилась Киевская и Московская держава. При этом Церковь не связывала себя с определенной формой правления и исходила всегда из того, что власть должна быть христианской. "И ныне, - сказано в документе, - когда волею Провидения рушится в России царское Самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет определения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением". Острый спор возник вокруг вопроса о предполагавшемся в проекте "Определения" обязательном Православии Главы государства и министра исповеданий. Член Собора профессор Н.Д. Кузнецов сделал резонное замечание: "В России провозглашена полная свобода совести и объявлено, что положение каждого гражданина в государстве... не зависит от принадлежности к тому или иному вероисповеданию и даже к религии вообще... Рассчитывать в этом деле на успех невозможно". Но предостережение это не было учтено.[8]

В окончательном виде "Определение" Собора гласило [9]:

1. Православная Российская Церковь, составляя часть Единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как величайшей исторической силе, созидавшей Российское государство.
2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти...
3. Постановления и указания, издаваемые для себя Православной Церковью, равно как и акты церковного управления и суда признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы...
4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью...
5. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными...
6. Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви, не подлежит конфискации и отобранию..."

"Определение" проводило мысль о том, что в делах веры, своей внутренней жизни Церковь независима от государственной власти и руководствуется своим догматическим учением и канонами.

Церковный Собор принял ряд других важных решений. Для организации патриаршего управления был создан Патриарший Священный Синод (половина его членов сменялась через год) и Высший Церковный Совет. В вопросе о выборах архиереев каждая епархия имела право выбирать своего кандидата; Патриарх утверждал его, а если кандидатуру считал неприемлемой, то назначал своего кандидата. Принятые на Соборе решения укрепили устойчивость Русской Церкви, дав ей новые возможности противостоять наступлению антирусских, антиправославных сил. Элементы контролируемого самоуправления в организации Русской Церкви позволяли немедленно восстанавливать ее нарушенные звенья в условиях надвигавшихся на Россию превратностей гражданской войны и красного террора.

Собор продолжал работать и в начале 1918 года. Предвидя трагическое развитие событий и невозможность законного избрания нового Патриарха, Собор поручил Патриарху Тихону назначить себе трех Местоблюстителей, имена которых должны были быть оглашены после смерти Патриарха.

Отмечая важное значение Собора в деле развития патриотического движения за восстановление государственного порядка, следует с горечью констатировать, что он, по сути дела, официально, по "дипломатическим соображениям", не поддержал требование большей части Русского церковного народа о восстановлении монархии как традиционной Русской власти, ядре русской государственности. Фактически Собор нарушил историческую формулу русской государственности - "Православие - Самодержавие - Народность", вычленив из нее средний элемент - народную монархию - и таким образом освятив республиканско-космополитическую форму правления. Это решение Собора внесло смуту в ряды церковного народа, сильно подорвав позиции русской монархии. Абстрактная фраза о возможности "христианского служения" при любой форме правления противоречила православной традиции России и ее народным обычаям. Она явно не способствовала объединению Русского народа вокруг Церкви, так как национальное сознание многих русских не могло смириться с признанием республиканской космополитической формы правления.