Русские поляки
В Российской Империи было много знатных фамилий, имевших иностранные корни. В историю нашего отечества навсегда вписали свои славные имена такие семейства, как Лопухины( потомки коссожско-черкесского князя Регеды), Карамзины(бывшие татарские мурзы), графы Бобринские, ведущие свое происхождение от немецкой принцессы Софьи-Фредерики-Августы Ангальт-Церпской(императрицы Екатерины Великой), сделавшей для России больше добра, чем многие чистокровные великороссы. К числу иностранных фамилий, верой и правдой служивших России, можно отнести и польских шляхтичей Скадовских, внесенных в бархатные (дворянские ) книги Херсонской и Таврической губерний.
Род Скадовских является многонациональным и социально разноплановым. С ним состоят в родстве и коренные подмосковные крестьяне Строгановы, и немецкие колонисты Фальц-Фейны, и греческие купцы Россолимо, и французские маркизы Альбрант.
Основателями русской линии Скадовских являются Балтазар Балтазарович и его племянник Яков Яковлевич Скадовские, переселившиеся в наш Таврический Край в самом конце 18 века.
В Польше Скадовские принадлежали к гербу «Доленго». Их предок Ян (Иван), живший по-видимому в начале 18 века, был первым представителем этого рода, возведенным в дворянское достоинство.
В начале 1795 года Балтазар Балтазарович Скадовский получил чин подполковника армии Речи Посполитой. В гражданском ведомстве он занимал должность «директора коммерции польской по Черному морю». Его штаб-квартира располагалась в Херсоне. До 1795 года он прослужил 12 лет по коммерческой части. Отзывы начальства о его работе были очень хорошими. В 1798 г. Б.Б.Скадовский купил у вице-канцлера, князя Безбородко 12 тыс. десятин земли, находящейся неподалеку от Днепровского лимана(до 1784 г. Владельцем этих угодий был двоюродный дед А.С.Пушкина генерал-поручик Иван Абрамович Ганнибал, получивший их в награду от Екатерины Великой).
Б.Б.Скадовский является основателем херсонской ветви Скадовских. Его племянник Яков встал у истоков Таврической линии данного рода. Яков Яковлевич был майором польских войск и работал в той же торговой компании, что и его дядя. После ухода с государственной службы, Я.Я.Скадовский принял должность управляющего Черно-Долинской экономией графов Мордвиновых. За отличную службу ему была выделена в личное пользование 1/6 часть всех графских владений. В 1814 г. он купил 12 тыс. десятин земли. В сорока километрах от Каховки основал село Скадовку и несколько хуторов. 
В 1813 году дворянские права Скадовских были подтверждены в Российской Империи. Данный род был внесен в первую часть родословных книг(1 часть - жалованное дворянство, 2-я- военное,3-ья- по гражданским чинам и орденам, 4-ая- иностранное,5-ая- титулованное, 6-ая- древнее). Балтазар и Яков Скадовские приняли присягу на верность России. С этого момента они стали русскими поляками, а их потомки просто русскими, служившими верой и правдой престолу и отечеству.
Наиболее известным и почитаемым представителем рода Скадовских является Сергей Балтазарович Скадовский- член Государственного совета, камергер двора, предводитель дворянства Таврической губернии.
Купив участок земли на пустынном черноморском побережье, недалеко от острова Джарылгач, С.Б.Скадовский стал строить порт и пристань. Свой порт от назвал Скадовском. Вскоре на этом месте стал появляться город. В 1902 г. была построена церковь преподобного Сергия Радонежского, имевшая вид парусного корабля с двумя мачтами (башнями) и кормой(алтарем). Строительство порта и города являлось частным предприятием С.Б. Скадовского и оплачивалось из его личных средств.
В мае 1897 года порт Скадовск принял первый иностранный корабль, который вывез за границу 40 тыс. пудов пшеницы. Осенью того же года 11 судов вывезло 1516000 пудов хлеба. Вскоре в городе появились бакалейные и мануфактурные лавки, мельница, а также кирпичная, столярная, плотницкая и колесная мастерские, кроме того- почта, аптека, школа и бесплатная больница для рабочих.
С 1897 года между Скадовском и Одессой начались регулярные пароходные рейсы. В городе появились: таможня, телеграф и лоцманская служба. На столетний юбилей Скадовска был открыт памятник в честь его основателя. В 2000 году имя Сергея Скадовского было присвоено одному из судов украинского торгового флота.
Еще одним известным и достойным представителем данного рода является Георгий Львович Скадовский - предводитель дворянства Херсонского уезда, председатель уездной архивной коммисии. В 1880-х годах он вмести с профессором Л.С.Цинковским разработал эффективную отечественную вакцину от сибирской язвы, а также построил специальную лабораторию, где проводил массовую вакцинацию скота. Г.Л.Скадовский организовал раскопки древнегреческого города Херсонес и сделал несколько крупных открытий в области археологии Северного Причерноморья. Более ста бесценных реликвий древности были им переданы в Эрмитаж. В 1919 году Георгий Львович вмести со своим сыном Юрием были убиты бандитами из шайки атамана Григорьева. Похороны были многолюдными. Немало херсонцев знали покойных и хотели проводить их в последний путь.
Одним из наиболее талантливых представителей рода Скадовских был известный русский художник Николай Львович Скадовский. Организовав общество художников - профессионалов, он ездил с выставками по городам и весям нашей страны. Бывал в Одессе, Москве, Санкт-Петербурге. Одну из его работ («Оратор») купил для своей коллекции П.М.Третьяков. Некоторые его работы находятся в Херсонском художественном музее.
Род Скадовских дал нашей стране немало ученых. Наиболее видный из них - Сергей Николаевич Скадовский, профессор-гидробиолог, сделавший несколько открытий в своей области и основавший Звенигородскую биостанцию, носящую сейчас его имя. За научные заслуги он был награжден Ленинской премией.

Скадовские имеют обширные родственные связи. К их дому принадлежит одна из ветвей французских маркизов Альбрант, российский родоначальник которых имеет прямое отношение к Херсону. С Альбрантами Скадовские породнились через Г.Л.Скадовского, женившегося на Марии Петровне Альбрант(1846-1912 г.г.).
Основатель русской линии Альбрантов - обедневший французский маркиз Лев (Луиз-Людовик) Осипович Д*Альбрант, уроженец провинции Дофинэ. В Херсоне имел собственное дело и был записан в купеческую гильдию. С 1800-го по 1821-й год был городским головой Херсона. Выполнил подряд на снабжение русских войск, находившихся на Дунае и в Молдавии. По представлению Херсонского генерал-губернатора, графа Лонжерона маркиз Д*Альбрант награжден золотой шейной медалью «За усердие», усыпанной алмазами и предназначенной для ношения на Андреевской ленте. В 1818 году награжден орденом св. Владимира 4 степени. В 1821 году внесен в дворянские книги по Херсонскому уезду.
Уважаемым человеком в Таврическом крае был Карл Львович Альбрант- военный инженер, генерал-майор. Он сконструировал несколько железнодорожных мостов, под его руководством были построены на Херсонщине многое железные дороги. Награжден орденами св. Станислава 1 степени, св. Анны 2 степ., св. Владимира 3 степ., св. Анны 3 степ.
Род Скадовских в прошлом был довольно обширным и разветвленным. Сейчас на Украине Скадовских не осталось. Потомки этого рода живут в России, но под другими фамилиями. Несколько семейств обитает в Европе. Наиболее влиятельным представителем «западных» Скадовских является гражданин Германии Борис Сергеевич Скадовский, двоюродный брат барона Э.А.Фальц-Фейна. 
Род Скадовских является прекрасным примером того, как могут представители российской аристократии служить верой и правдой своему народу и отечеству на протяжении многих веков. Сейчас Скадовские являются исконно Таврическим дворянским семейством и память о них будет жива, пока существует наш город.
07.10.2006. Павел Иванов-Остославский

«Русские» галичане: история геноцида
Первые ассоциации, возникающие у современного украинца при слове «Галичина» - это дивизия СС, Степан Бандера и анекдот про вуйка и смереку. Но ведь так было не всегда. Ведь жил когда-то в Галичине и князь Роман, порвавший папскую буллу, и первопечатник Иван Федоров, издававший букварь для православного Львовского братства и полемист Ярослав Галан, громивший в своих эпистолах пороки Римской курии.
Мало кто помнит, что изначально Львов не только не был вотчиной Греко-католицизма, но и наоборот – выступал последним рубежом обороны Восточной церкви. «После Брестского собора 1596 года,- писал Иван Франко,- только две южнорусские епархии, Львовская и Перемышльская, остались в православии. Только со времени реорганизации православной митрополии в Киеве православие начало подниматься и в других епархиях, начало отнимать у унии захваченные ею церкви… Но римская иерархия зорко следила за каждым шагом, который делало православие, стараясь парализовать успехи его. С разных сторон, систематически и неусыпно, велись подкопы под православие; воспитание юношества, фанатизирующие толпу иезуитские проповеди, печатные и рукописные памфлеты и пасквили и в конце концов протекция могущественных панов, распоряжения правительства, все пускалось в дело, все должно было служить одной цели».
Когда в 1891 году Великий Каменяр на чистейшем русском языке писал эти строки в статье «Иосиф Шумлянский – последний православный епископ Львовский», в этой циничной политике все оставалось по-старому. Разве что польское владычество сменилось австрийской оккупацией. Но методы сохранились теже. Более того: они приобрели изощренность и современный техницизм. 
Название концентрационных лагерей Талергоф и Терезин, где систематически уничтожались галичане московской ориентации, должны были бы стать для украинского массового сознания, такими же символическими, как Майданек - для евреев. Но в современной Украине вы не встретите их нигде. Ни в энциклопедиях, ни в учебниках. Они не вписываются в распропагандированный нашей беспринципной властью миф о «цивилизованной» Европе. «Разве европейцы могут быть мучителями и убийцами,- задают себе вопрос многие западники?» Да, могут, еще и какими!
Накануне Первой мировой войны Австрия, с конца 18 века «просвещавшая» земли нынешней Западной Украины, довела тут принцип государственной политики «разделяй и властвуй» до совершенства. Поляков науськивали на украинцев, украинцев – на поляков. Венгров – на тех и на других. Кроме того, властями намеренно разжигалась вражда между различными течениями внутри украинства. Одной рукой выдавались государственные субсидии на развитие научного общества им. Тараса Шевченко во главе с профессором Грушевским – за то, что его лживые труды носили ярко выраженную антирусскую направленность. Другой – ставился на полицейский учет всякий, кто проявлял малейшие пророссийские симпатии. 
Задолго до Первой мировой войны австрийская жандармерия вела подробные списки «неблагонадежных в политическом отношении лиц». Делалось это в стиле того неподражаемого бюрократического идиотизма, который описан в «Бравом солдате Швейке». В специальные таблицы, наряду с именами подозреваемых, их семейным положением и родом занятий в графу 8 заносились «более подробные сведения» о неблагонадежности или подозрительности. В эту графу заносились следующие преступления: «ездит в Россию», «агитирует за кандидатуру Маркова» - лидера партии русофилов.
В следующей графе рекомендовалось, как поступить с данным лицом, если Австрия начнет, даже не войну, а только мобилизацию. Например: «Пристально следить, в случае чего – арестовать». Или: «Выслать вглубь страны». Легко заметить, что карать австрийцы собирались даже не за поступки, а за взгляды и симпатии, которые, как известно, трудно поддаются однозначному толкованию. 
Когда разгорелась Первая мировая война, в одном только Львове сразу было арестовано более 2 тысяч украинцев. Заключенных оказалось так много, что ими битком набили сразу три тюрьмы: городскую, уголовного суда и «полицейский арестный дом». 
Согласно ближайшей к описываемым событиям переписи 1900 года во Львове насчитывалось 84 тысячи поляков, 45 тысяч евреев, 34 тысячи украинцев. Украинцы были в этом городе самой малочисленной этнической группой, если не считать немцев. Представьте шок львовян, когда они узнают об аресте 6 процентов украинцев города! В любом случае такая масса народа не могла оказаться русскими шпионами. У петербургского Генерального штаба просто бы не хватило денег, чтобы содержать такое количество агентов, да так много и не надо было. Вполне хватило бы двух-трех железнодорожников, отслеживавших движение воинских эшелонов и нескольких офицеров львовского гарнизона с блестящей немецкой родословной.
Но тогда возникает вопрос – что же это было и как это называется? А называется это – ГЕНОЦИД!
Другого определения и не подберешь. Факт геноцида доказывает польская перепись населения, сделанная в 1931 году. Согласно этой переписи поляков насчитывалось - 198 тысяч, евреев – 45 тысяч, а украинцев – 35 тысяч, то есть столько же, сколько в 1900 году. Последняя австрийская зачистка – налицо!
О том, как действовали австрийцы, повествуют скупые архивные данные. Комендант Львова в 1915 году генерал-майор Римль в рапорте главнокомандующему указал: «Проявляющиеся часто взгляды на партии и лица («умеренный русофил») принадлежат к области сказок; мое мнение подсказывает мне, что все «русофилы» являются радикальными и что следует их беспощадно уничтожать». Однако, проблема австрийских властей заключалась в том, что русофила было очень трудно отличить от обыкновенного аполитичного обывателя. Особенно рядовому немецкому солдату.
В местечке Новые Стрелиски солдаты закололи штыками Григория Вовка, стоявшего в своем саду и смотревшего на проходившие австрийские войска. Труб убитого палачи затащили в хату, после чего хату тут же сожгли. В селе Бортники солдаты арестовали и увели четырех десятилетних мальчишек, за то, что они смотрели на проезжавший поезд.
Священник Григорий Качала вспоминал, как его допрашивали во львовской тюрьме: следователь «бросался на меня с кулаками, угрожая смертью и стараясь страхом заставить меня признаться, что я занимался пропагандой православия, но получив от меня в десятый раз ответ, что я вообще никакой пропагандой не занимался,… он распорядился отвести меня обратно в камеру». 
Еще одного подозреваемого 74-летнего старика Михаила Зверка, взяли под стражу по доносу односельчанина за то, что он читал газету «Русское слово». «Из Львова в Талергоф,- рассказывал он,- мы ехали с понедельника до пятницы. В вагонах, рассчитанных на 6 лошадей или же 40 человек, находилось по 80 и более людей. Невозможная жара и страшно спертый воздух в вагонах без окон, казалось, убьет нас, пока доедем к месту назначения – в Талергофский ад.
Физические мучения, которым нас подвергали австрийские власти в начале нашего ареста, были злонамеренны. Чтобы усилить их, нам никоем образом не разрешалось слазить с вагона, дверь была наглухо заперта, даже естественные надобности приходилось удовлетворять в вагоне».
Конечным пунктом следования для большинства заключенных был концентрационный лагерь в австрийском городке Талергоф. Перед войной эта местность, окруженная со всех сторон Альпами, была никому не известна, но с осени 1914 года она приобрела мрачную славу. Первый эшелон с арестантами прибыл сюда 4 сентября. Их размещали в бараках, где не было ничего, кроме нар. Места не хватало. Сразу после прибытия гнали в баню. Во дворе приказывали раздеться. Одежду отдавали на дезинфекцию. После мытья ее выдачи ждали зимой на морозе часами. 
Впрочем, от дезинфекции не было никакой пользы. Она казалась изощренным издевательством. Солому на нарах меняли очень редко – вся она кишела насекомыми. Конвоиры состояли в основном из уроженцев Боснии. Назначая на работы, лагерная администрация заставляла руками собирать лошадиный навоз. Этой работы не мог избежать ни кто – ни крестьянин, ни интеллигент, ни священник. Курить и читать строго запрещалось.
В декабре 1914 года среди заключенных вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Вызвана она была тем, что тюремная администрация в один из самых холодных дней решила вымыть в бане 500 человек. Половина их сразу же простудилась. Но, несмотря на болезнь, народ продолжали гнать на работы. Вечером все возвращались мокрые и усталые, утром многие не могли встать. Каждый день уносил 30-40 жизней. Эпидемия свирепствовала до марта 1915 года. К этому времени из 7 тысяч заключенных умерло 1 350. 
Талергофский рацион состоял из 1/5 части армейской хлебной порции на весь день. Утром получали отвар из фасоли, в полдень – такую же похлебку из свеклы. Иногда – саленную репу и кусок селедки. Посуду не выдавали. Каждый обходился, как мог. Делал углубление в куске хлеба и наливал туда жидкость или, отбив у бутылки горлышко, использовал ее вместо котелка. Большинство оставалось вообще без обеда. Узники теряли физические силы, болели цингой. Многие, спасаясь от голодной смерти, попрошайничали – во время обедов перед бараками интеллигенции крестьяне выстраивались и просили уступить им порцию, так как семьи более обеспеченных арестантов высылали своим родственникам посылки. Но по дороге из Галичины в Талергоф съестные припасы часто портились, а то и вовсе пропадали. Тот, кто мог работать, имел какой-то шанс выжить, но заболевшие были обречены на верную смерть.
Кроме общей тюрьмы существовали еще и одиночные камеры. Галичанин, имевший несчастье назвать себя русским, или сказать, что его родной язык русский, попадал в карцер. Боснийцы-конвоиры первым делом избивали его. А одному доктору охранник проколол штыком ногу в двух местах. В одиночке заключенному запрещено было даже смотреть через окошко – солдаты тут же начинали колоть его штыком в лицо. Есть тут давали так мало, что выжить можно было только чудом. 
Развлекаясь, лагерная администрация придумала еще одно истязание – подвешивание. Во дворе установили столбы. К ним на веревках, пропущенных под руками, цепляли узников. Каждый висел приблизительно по два часа. «И так 48 человек висели поочередно на этих столбах свыше двух суток»,- вспоминал инженер Чиж. Эту пытку прекратили только после многочисленных просьб родственников арестантов.
Железнодорожный служащий из Станислава (сейчас Ивано-Франковск) Илья Гошовский попал в концентрационный лагерь вмести с женой и двумя дочерьми. Он написал о своих первых днях в Талергофе так: «Солдаты всячески изводили женщин. Они умышленно сопровождали их в отхожие места и, окружив со всех сторон, позволяли себе не поддающиеся печатанью выходки, доводившие женщин до слез и истерики. Некому было пожаловаться, ибо начальник стражи капитан-немец был хуже своих подчиненных. В тот же день солдаты закололи троих крестьян, не знавших немецкого языка, за неисполнение наказаний и тут же их зарыли в общую яму».
Все это австрийские власти делали с людьми, которым даже не предъявили обвинений. 
В наше время любой галичанин знает о сталинских репрессиях, о том, что советская власть, якобы, уничтожала только украинцев, а другие народы не трогала. Об австрийском терроре против украинского населения империи Габсбургов уже не вспомнит никто.
Исторические статьи, опубликованные в 2007 году в газете «Таврийский край», можно найти на херсонском портале АртКавун
www. artkavun. kherson. ua Портал посвящен вопросам культуры и искусства Северной Таврии, кроме того, на нем размещены материалы по историческому краеведенью Херсонщины.


30.05.2007. Павел Иванов-Остославский