Суханово. История усадьбы

Суханово известно с XVII в. Первоначально это была небольшая царская вотчина, включавшая также соседние деревни Боброво  и Лопатино. В конце XVII в. Пётр I пожаловал Суханово боярину Тихону Никитичу Стрешневу,

своему любимому родичу, "дядьке" - воспитателю, приставленному к Петру, когда тому не сравнялось ещё 5 лет, и до совершеннолетия будущего императора занимавшемуся покупкой ему книг, игрушек, одежды, оружия для "потешных", а с 12 лет начавшему приучать к ремёслам: в 1684 г. передал строительные инструменты, через 4 месяца типографские, потом плотничьи, столярные, кузнечные, слесарные. В 11 лет Пётр участвовал в стрельбе из настоящих пушек, а в 12 создал свой первый полк - Преображенский, в 13 приказал построить "потешную крепость", в 15 создал Семёновский полк, в 16 заложил на Плещеевом озере первую флотилию. Тихон Никитич находился при Петре 26 мая 1682 г. во всё время коронации, "вел его под руки". Пожалован в окольничие. Недоброжелатели во дворце сплетничали, что он является настоящим отцом Петра, потому что нельзя так любить чужого ребёнка, даже если он царь. Стрешнев и мать Петра женили его на Евдокии Лопухиной. В 1689 г., после победы Петра над сестрой Софьей, Тихон Стрешнев, произведённый в бояре, получил в управление важнейший Разрядный приказ и Конюшенный. Ему и боярину Ф.Ю. Ромодановскому император поручил управление Россией, отправляясь в великое посольство по странам Европы. В 1697 г. Стрешнев возглавил приказ Большого дворца. В 1698 г. он писал Петру о бунте четырёх стрелецких полков - мятежники разбиты, главари схвачены, но император остался недоволен проведённым следствием, примчался в Россию, насильно заключил жену в монастырь, и бояре, в их числе Стрешнев, сутками заседали в застенках Преображенского, допрашивая, пытая, осуждая на смерть сотни стрельцов. В октябре 1698 г. почти каждый день происходили массовые казни, при которых постоянно присутствовал или руководил ими Стрешнев. В начале 1699 г. он проводил следствие и казни ещё 700 стрельцов, сидевших в разных монастырях. Царь Пётр высоко ценил его. Уважая возраст Тихона Никитича, Пётр ему, единственному из своих сподвижников, разрешил не брить бороду. После поражения русской армии под Нарвой в 1700 г. Стрешнев был послан в Новгород для организации обороны города на случай, если Карл XII направится вглубь России, и быстро привёл армию в порядок. При разделении России на губернии он в 1710 г. стал первым московским губернатором, а в 1711 г. при учреждении Сената - одним из 9 первых его членов. Вместе с Сенатом переехал в Петербург, где в 1718 г. участвовал в суде над царевичем Алексеем. В 1719 г. умер, похоронен в Александро-Невской Лавре.

После смерти Стрешнева вотчина была взята в казну и спустя несколько лет пожалована обер-прокурору Сената Ивану Ильичу Дмитриеву-Мамонову (1680-1730), , происходившему из древнего дворянского рода, старшему сыну стольника и полкового воеводы Ильи Михайловича Дмитриева-Мамонова (ум. 1725). Будучи стольником, он в 1700 г. поступил солдатом в лейб-гвардии Семёновский полк и в том же году стал поручиком. Участвовал в Северной войне 1700-1721 гг., находился при двух осадах крепости Нарва (в ноябре 1701 г. и августе 1704 г.), был дважды ранен. В 1705 г. произведён в капитаны. Отличился в битве при Лесной (сентябрь 1708 г.), за что произведён Петром I в чин майора гвардии. В 1708-09 г. командовал лейб-гвардии Семёновским полком, участвовал в битве под Полтавой (июнь 1709), а также в Прутском походе 1711 г.. В 1712 г. находился с полком в Померании и Голштинии. С 1719 г. - советник Военной коллегии. В 1720 г. пожалован в бригадиры, а в 1721 г. - в генерал-майоры. Получил от царя тысячу душ крестьян в конфискованных деревнях. Во время Персидского, похода 1722 г. командовал гвардией; в августе 1722 г. во главе передового отряда занял Дербент. В том же году состоял в комиссии, занимавшейся "сочинением" Табели о рангах. В 1724 г. получил чин поручика при Кавалергардском корпусе, который был образован Петром I для коронации Екатерины Алексеевны. В царствование Петра I (который, по отзыву современника, "доверял ему почти безусловно") приложил много усилий к искоренению злоупотреблений и взяточничества: принимал участие в расследованиях по доносу на сенатора, князя Я.Ф. Долгорукова, по злоупотреблениям вице-канцлера, барона П.П. Шафирова, по делу Сибирского губернатора, князя М.П. Гагарина. В царствование Екатерины I в мае 1725 г., в день учреждения ордена Святого Александра Невского, был пожалован им в числе 19 первых кавалеров. В феврале 1726 г. назначен сенатором, в декабре того же года произведён в генерал-поручики. В 1727 г. императором Петром II пожалован в подполковники лейб-гвардии Преображенского полка. Зять его, камер-юнкер В.П. Поспелов, был возведён в баронское достоинство. После смерти Петра II (январь 1730) принял участие в собраниях Верховного тайного совета при избрании на престол императрицы Анны Иоанновны, старшей сестры его супруги, и стал играть важную роль при дворе. И.И. Дмитриев-Мамонов соединял с природным умом отвагу, знал военное дело, был хорошим офицером; но нрав имел злобный и лукавый, все боялись его. В апреле 1730 г. получил чин генерал-аншефа. Вскоре, однако, скоропостижно скончался на 50-м году жизни - в присутствии императрицы, которую сопровождал верхом в подмосковное с. Измайлово. Похоронен в Москве, в церкви Святых мучеников Фрола и Лавра у Мясницких ворот.

Он был женат на Авдотье Степановне Плещеевой, от этого брака имел сына Фёдора, умершего во младенчестве, и дочь Анастасию, вышедшую замуж за шталмейстера, барона В.П. Поспелова. Затем с согласия Петра I вступил в морганатический брак (первый такой случай в российском императорском доме) с царевной Прасковьей Ивановной (1695-1731), младшей дочерью царя Ивана V Алексеевича, племянницей Петра.

Вечно больная, с опухшими руками и ногами, она проводила большую часть жизни в постели, но все современники писали о её выдающейся красоте. Детей в этом брака не было, и Суханове после смерти обер-прокурора унаследовала его дочь, баронесса Анастасия Ивановна Поспелова (ум. 1747).

Потом село досталось племяннику Ивана Ильича, Фёдору Ивановичу Дмитриеву-Мамонову (1727-1805), литератору, писавшему под псевдонимом "Дворянин-философ". Единственный сын гвардии капитана Ивана Ильича-младшего Дмитриева-Мамонова, он, получив начальное домашнее образование; 21 января 1737 г. был записан в Артиллерийскую школу, но сразу же "отлучился самовольно". В это время за ним числилось 664 души крестьян. В 1739 г. Фёдор Ильич зачислен в Семёновский полк; в 1741 г. стал капралом, в 1744 г. каптенармусом, в 1747 г. сержантом, в 1751 г. прапорщиком. В этом чине в 1753 г. он вышел в отставку, затем продолжал службу в Нарвском пехотном полку: с 1753 г. - подпоручик, с 1755 г. - поручик, с 1758 г. -капитан-поручик; в 1761 г. "выпущен в заграничную армию подполковником". В 1762 г. он был полковником, с 1769 г. до окончательной отставки в 1770-е гг. - бригадиром. В 1756 г. он состоял в масонском обществе, в которое входили также А.П. Сумароков, М.М. Щербатов, И.Н. Болтин и другие литераторы. С 1769 г. начал выступать в печати, анонимно выпустив перевод "Психеи и Купидона" с приобщением своего сочинения "Дворянин-философ. Аллегория". В предисловии он объяснял: "Я великую охоту имею сочинять и писать, но не желаю слыть ни стихотворцем, ни писателем, ни переводчиком". Здесь же в качестве образцов Фёдор Иванович привёл "некоторые преизрядные мысли российских стихотворцев" - стихи М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова, М.М. Хераскова, В.И. Майкова Перевод был им выполнен (соответственно оригиналу) прозой со стихотворными вставками. Критикуя "низкий стиль" Ж. Лафонтена, Дмитриев-Мамонов заявлял: "Мне и шутливость приятнее благородная, нежели самая низкая". Его собственный стиль затруднён и тяжеловесен. Фёдор Иванович проявлял интерес к истории, астрономии, философии и литературе, собирал старинные рукописи, монеты, оружие, устроив нечто вроде музея в своём доме на Мясницкой улице в Москве. "Дворянин-философ" - натурфилософское произведение, развивающее теорию множественности миров и содержащее описание своеобразного макета "системы мира" (острова-планеты расположены вокруг замка-солнца), вероятно, реально созданного в его смоленском имении Баранове В духе Вольтера ("Микромегас") и отчасти Свифта ("Путешествие Гулливера") Дмитриев-Мамонов изобразил фантастические картины жизни на других планетах. В аллегорической форме он иронически отозвался о святых угодниках. Своё представление о структуре вселенной он изложил также в "Системе Фёдора Иоанновича Дмитриева-Мамонова Дворянина-философа изданной в 1779 году в Баранове". Приложенная гравюра представляла системы Птоломея, Тихо Браге, Декарта, Коперника и систему самого автора (земля то приближается, то удаляется от солнца, отчего возникают ветры и происходит смена времён года). При переиздании книги "Дворянин-философ" (Смоленск, 1796) Дмитриев-Мамонов. поместил оттиск медали в свою честь (портрет с текстом: "Осветил свет родом, разумом, честию и великолепием" - и подписью: "Плоды уединенной жизни в Баранове. Издал новую обстоятельную систему сложения света в 1779 г. в честь нашему веку, сим ученый свет одолжается ему"). Издание было изъято. Заказав гравюры с медалей своей коллекции, он выпустил альбом "Слава России, или Собрание медалей дел Петра Великого и ещё некоторые 1770 года июня 4 дня", где поместил семь стихотворных "надписей" собственного сочинения к изображениям Петра I. Под именем "Сочинитель аллегории Дворянина-философа" вышла "Эпистола от генерала к его подчиненным" (1770), представляющая собой своеобразную воинскую инструкцию, изложенную шестистопным ямбом с парными рифмами. В "Правилах, по которым всякий .офицер следуя военную службу с полным удовольствием продолжать может" (1771; 2-е изд. 1788), написанных Фёдором Ивановичем в прозе, говорилось преимущественно о необходимости для офицера образования и знания светских правил. Советуя больше читать, Дмитриев-Мамонов на первое место ставил книги по истории, географии и, наконец, по математике, считал полезными и романы, которые "дают знание в хорошем штиле". Он рекомендовал также "моральные писания, хорошие об человеческих суетах сатиры и наилучшие театральные представления". В 1771 г. Фёдор Иванович пытался усмирить чумной бунт в Москве, явившись 16 сентября "по усердию своему" к Чудову монастырю, где находились мятежники, и едва не был ими убит. В литературном отношении наиболее интересна его поэма "Любовь" (1771), состоящая из семи песен и во многом близкая лирике сумароковской школы, но более архаичная и тяжеловесная по языку. В 1773 г. он напечатал за свой счёт в "Санкт-Петербургских ведомостях" ряд документов из собственного собрания под заглавием "Для известия от бригадира Дмитриева-Мамонова". Сообщая подробные сведения о своей родословной, Фёдор Иванович привёл текст письма Анны Иоанновны от 6 октября 1724 г. к Ивану Ильичу-старшему Дмитриеву-Мамонову. "Желающие видеть оригинальное оное письмо, - писал он, - могут оное видеть невозбранно в доме моем". Аналогичная публикация в университетской типографии была запрещена Московским Сенатом. По этому поводу Дмитриев-Мамонов обратился с жалобой на московского генерал-губернатора М.Н. Волконского к Екатерине II. Она в письме к Волконскому от 31 октября 1773 г. указала на "непристойности" в запрещённом "приветствии к публике" (по-видимому, предварявшем публикацию) и просила более подробно сообщить о поведении автора, "ибо здесь многие рассказывают об нем такие дела, которые мало ему похвалы приносят". Рассказывая о чудачествах Дмитриева-Мамонова, А.А. Куракина писала 18 октября 1773 г:: "Дом его, против всего города, был больше всех иллюминован, где была собрана довольная часть народа, которому он из окошка сам бросал серебряные деньги, а на улице его два гайдука из мешков - медные, и они с хозяином всем кричали: виват!" Дело о нём вновь возникло в 1778 г. по жалобе его жены, которая свидетельствовала, что муж, "лишася разума, расточил до того имение, что из 2 тысяч душ, от предков к нему дошедших, осталося только 500". В письме Екатерины к Волконскому от 1 июля 1778 г. упоминалось о "жестокостях и мучительствах" Дмитриева-Мамонова над "его людьми", а также о том, что "все поступки его являют повреждения в уме". В результате расследования, проведённого Юстиц-коллегией, Фёдор Иванович был признан "человеком вне здравого рассудка". 4 марта 1779 г. Екатерина предписала определить опекунов для управления его имениями в Московской и Смоленской губерниях. В "Московских ведомостях" он поместил "Известие", в котором сообщалось о "философических книгах, сочиненных на российском языке" и находящихся в доме Дмитриева-Мамонова, и приводился перечень, представляющий собой собрание 17 сатирико-нравоучительных изречений, которые имитировали названия книг. Сводом исторических сведений, составленным в виде вопросов и ответов, является его "Хронология для учения придворным, военным и статским знатным особам" (1782, ч. 1-2) является. Он также переводил Овидия, не напечатанными остались переложения псалмов (1777) и поэма "Слава России". Фёдор Иванович щедро помогал бедным литераторам.

В 1761 г. он продал село бригадиру Александру Григорьевичу Гурьеву (отцу будущего министра финансов). Гурьев надзирал за сосланной в Холмогоры "Брауншвейгской фамилией". Он был женат на Анне Михайловне, урождённой Еропкиной. В усадьбе он построил церковь Рождества Божией Матери (в 1763 г. соединена с главным домом, в 1935 г. снесена).

В 1769 г. Суханово было продано сенатору, позднее ярославскому губернатору Алексею Петровичу Мельгунову (1722-1788), сыну санкт-петербургского вице-губернатора Петра Наумовича Мельгунова.

Он учился в Сухопутном кадетском корпусе, был камер-пажом, в 1756 г. стал адъютантом великого князя, будущего императора Петра III и снискал его расположение хорошим знанием немецкого языка. Затем командовал Ингерманландским пехотным полком. Был начальником кадетского корпуса. 28 декабря 1761 г. Пётр III произвёл его в генерал-майоры, а в феврале Мельгунов - уже генерал-поручик; 16 февраля ему было поручено принимать доносы "об умысле по первому и второму пункту". Пётр III пожаловал своему любимцу 1000 душ и землю в Петербурге и 18 мая назначил членом Особого собрания при императоре. Переворот 28 июня заставил Мельгунова покинуть двор, но Екатерина вскоре пригласила его вновь на службу и в 1764 г. назначила генерал-губернатором Новороссийской губернии. В 1765 г. он был "пожалован в Москву сенатором и Камер-Коллегии президентом". В чине действительного тайного советника он в 1777 г. стал ярославским генерал-губернатором, а затем с 1780 г. в течение 8 лет управлял ярославским и вологодским наместничествами. Занятый административными делами и организацией новых губернских учреждений, Мельгунов исполнил между прочим поручение императрицы, заключавшееся в отправке в Данию живших в Холмогорах брауншвейгских принцев, за что в 1780 г. получил орден Святого Андрея; следующей и последней наградой была в 1785 г. Владимирская лента. "В обществах молчаливый, с подчиненными строг", Мельгунов обладал счастливой способностью угождать сильным людям. При Елизавете он, на правах старого товарища, сделался близким другом и конфидентом И.И. Шувалова, понравился наследнику, подлаживаясь под его немецкие вкусы, а потерпев крушение при перевороте 28 июня, в скором времени заслужил благоволение свободомыслящей императрицы переводами из энциклопедии. Поддерживая связи с влиятельными людьми, он не прочь был подслужиться к ним: выпрашивая у Потёмкина и князя А.А. Вяземского милости для себя и своих подчинённых, посылал им то аршинных стерлядей, то "серебряную табакерку устюжской работы", то "поеного теленочка" или "мех из оленьих выпоротков, в рассуждении его редкости, легкости и теплоты". Мельгунов был как бы создан для роли администратора во вкусе Екатерины II: она, желая убедить всех в своем "милостивом о блаженстве подданных своих матернем попечении", не могла найти человека, более способного "образ её в лице наместника явить", и в этом отношении он в её глазах был действительно "человеком очень и очень полезным государству". Мельгунов жил открыто и пышно, большим барином, его пикники на Елагином острове воспеты Державиным, в Ярославле на своих обедах и балах он соединял местное общество. Держал большую псовую охоту и выписывал одного бургонского вина из-за границы на тысячи рублей. Науки и литература процветали в области, где он был губернатором: "музы притекли на берега Волги", появились "театр, составленный из благородных особ" и журнал "Уединенный пошехонец", воспевавший труды генерал-губернатора. Мельгунов собрал для Эрмитажа "некоторые остатки зырянских древних бумаг". Он принадлежал к тогда ещё не навлёкшим на себя подозрение масонам, их ложа при нём процветала в Ярославле. В этом городе он открыл Дом призрения ближнего и народное училище (гимназию). Он умер 2 июля 1788 г. и погребён в Толгском монастыре. Впоследствии обвалившийся церковный свод повредил могилу, останки его исчезли, хотя мраморная надгробная плита при обвале сохранилась в целости. Жена Мельгунова, Наталья Ивановна (1742-1782),

урождённая Салтыкова, младшая дочь генерал-аншефа Ивана Алексеевича Салтыкова и сестра будущего фельдмаршала (Николая Ивановича Салтыкова, разделяла с мужем пышную и весёлую жизнь, была хозяйкой роскошных празднеств, которые он устраивал на Елагином острове и в Ярославле. Она умерла в Ярославле и похоронена в Толгском монастыре.

После А.П. Мельгунова усадьбой владел его старший сын от первого брака Владимир. Младший, генерал майор Петр Алексеевич Мельгунов, во второй русско-турецкой войне в царствование Екатерины II воевал в армии фельдмаршала Румянцева. После смерти Владимира Алексеевича усадьбой владела дочь А.П. Мельгунова от второго брака Екатерина. В 1804 г. она вышла замуж за князя Дмитрия Петровича Волконского, и Суханово, как её приданое, перешло во владение Волконских. Создание дворцово-паркового ансамбля связано с именами княгини Екатерины Алексеевны Волконской (1770-1855),

урождённой Мельгуновой, и её племянника, фельдмаршала Петра Михайловича Волконского. Княгиня Е.А. Волконская была замужем за генерал-интендантом, затем генерал-лейтенантом, членом Военной коллегии князем Дмитрием Петровичем Волконским (1764-1812 ),

родным дядей министра императорского двора, фельдмаршала, светлейшего князя Петра Михайловича Волконского. Она овдовела в 1812 г.; её муж, скончавшийся от ран, похоронен в Суханове над могилой в1813 г она построила, по проекту Д. Жилярди, церковь Святителя Димитрия Ростовского.

Ротонду храма окружала полуциркульная колоннада с колокольней в средней части и корпусами богадельни по краям. В советское время колоннада и колокольня разрушены, храм приспособлен под столовую дома отдыха, при этом погиб иконостас, проектированный Д. Жилярди, в храме пробиты новые окна, он оштукатурен, уничтожены лепные украшения, пристроены новые помещения. Лестницу, ведущую в храм, украшают два чугунных жертвенника. У храма на береговом склоне, где бил родник, стояла "Девушка с разбитым кувшином"

(ныне перенесённая) - копия с известной скульптуры П.П. Соколова в Царскосельском парке, воспетой А.С. Пушкиным:

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! не сякнет вода, изливаясь и урны разбитой;

Дева над вечной струёй вечно печальна сидит.

В 1820-х и 1850-х гг. княгиня Волконская жила в Москве. Она пользовалась большой известностью в московском и петербургском обществе, имела большое влияние на весьма её уважавшего племянника -министра, для которого была благодетельницей, передала ему в управление усадьбу Суханове Из внимания к князю П. М. Волконскому она удостоилась чести, на которую по своему положению не имела права рассчитывать: 6 декабря 1848 г. была пожалована в статс-дамы. Скончалась в глубокой старости 21 августа 1855 г. и погребена в усадьбе Суханова.

Князь Петр Михайлович Волконский

стал генерал-адъютантом в возрасте 25 лет. в день коронации Александра I. На протяжении многих лет он ? неотлучно находился при императоре, проявил мужество во время Аустерлицкого сражения при общем смятении и бегстве и был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени. В 1810-1812 гг. он - генерал-квартирмейстер русской армии. В 1812 г. Волконский послужил связующим звеном между Кутузовым и враждебно настроенным к нему Александром I, которому с помощью Волконского удавалось преодолевать неприязнь. В 1813-1814 гг. он - начальник Главного штаба, основал Петербургское военное училище колонновожатых (предшествовало Академии Генерального штаба), с 1815 по 1823 гг. возглавлял Военное управление, с 1821 г. - член Государственного Совета, в 1823 г. награждён высшим орденом Российской империи - Святого апостола Андрея Первозванного, с 1834 г. - светлейший князь, с 1843 г. - фельдмаршал, а при Николае I - министр двора (1826-1852). Такая жизнь оставляла мало времени для отдыха, и П.М. Волконский особенно ценил редкие периоды, проводимые в усадьбе Суханово. "Живу совершенно как в раю, - писал он отсюда в Петербург, - никуда не тороплюсь, ответственности никакой, делаю, что хочу". Здесь не устраивались торжественные приёмы и праздники, хозяева искали отдохновения. В начале 1800-х гг. Петр Михайлович женился на дочери члена Государственного Совета, князя Григория Семёновича Волконского, Софии Григорьевне (ум. 1868).

Она сопровождала мужа в заграничном походе 1813-1814 гг. Пожалованная в кавалерственные дамы, она пользовалась расположением обеих императриц и находилась в Таганроге в последние дни жизни Александра I, поручившего перед смертью свою супругу князю П.М. Волконскому и его жене. Письма её к императрице Марии Фёдоровне из Таганрога содержат много подробностей о днях, последовавших за кончиной императора Александра Павловича. Княгиня сопутствовала императрице Елизавете Алексеевне при её возвращении из Таганрога, присутствовала при её кончине в Белёве и сопровождала её тело в Петербург. Но уже в письмах княгини Волконской из Таганрога угадываются утомление придворной жизнью и желание уединиться в скромной обстановке, чтобы заняться приведением в порядок своего расстроенного состояния. События 14 декабря 1825 г. и ссылка в Сибирь её любимого брата, князя Сергея Григорьевича Волконского, ещё более укрепили в ней намерение удалиться от мира. Сочувствуя брату, твёрдая и независимая в своих суждениях, она не могла примириться со строгостью Николая I к декабристам. Несмотря на состоявшееся в 1832 г. ей назначение статс-дамой, княгиня Волконская, хотя и жила в Зимнем дворце, редко показывалась при дворе и часто предпринимала заграничные поездки. Похоронив в 1852 г. мужа, она, несмотря на преклонные года, в 1854 г. отправилась в Сибирь для свидания с братом. Поездка была обставлена особыми требованиями и наблюдением, невзирая на высокое общественное положение княгини, с которой взяли подписку в том, что она не будет входить ни с кем в переписку и перед возвращением не примет ни от кого писем. По возвращении её брата из ссылки в 1856 г. ходатайство его о разрешении приехать в Петербург для свидания с сестрой было отклонено, "так как вдова фельдмаршала в 1854 г. для свидания с братом совершила поездку в Иркутск, то теперь она найдет полную возможность отправиться туда, где будет находиться её брат, и здоровье её этому, вероятно, не воспрепятствует". Вскоре затем княгиня опасно занемогла, и лишь тогда её брату разрешили приехать в столицу. Княгиня Волконская, едва оправившись от болезни, уехала за границу и, кажется, больше не возвращалась в Россию. Она скончалась в Женеве 26 марта 1868 г. В старости она стала известна большими странностями и оригинальностью. Отличительной чертой её была скупость, несмотря на большое состояние (ей, например, принадлежал дом на р. Мойке в Петербурге, в котором жил и умер А.С. Пушкин). Маленького роста, худая, она одевалась настолько бедно и небрежно, что раз за границей была арестована на станции для выяснения происхождения мешочка с драгоценностями у неё в руках (её личность подтвердил найденный там же её статс-дамский портрет). Мало тратя на себя, она щедро помогала бедным.

Стоя во главе Придворного ведомства, князь П.М Волконский имел возможность приглашать для работ в Суханове лучших столичных архитекторов того времени. Проекты различных зданий составляли К. Росси, Д. Жилярди, В. Стасов, А. Менелас. В начале XIX в. на кромке обрыва была поставлена небольшая беседка "храм Венеры",

от которой аллея вела к арочному мосту через овраг.

Главный дом возведён в конце XVIII в. и впоследствии неоднократно перестраивался. В начале XIX в. его фасады были оформлены в стиле классицизма. Боковые флигели соединили с главным домом открытыми колоннадами. В 1840-е гг. дом снова перестроили, предназначив помещения дворца в основном для парадных приёмов и балов.

В нижнем этаже были устроены парадный зал, многочисленные гостиные , дворец имел сводчатые комнаты в турецком, египетском и других стилях, эта роспись была сделана в 1840-х гг. при участии художника Ф. Солнцева. Парковый фасад дома украшает шестиколонный портик,

отсюда открывается живописный вид на пруд и деревню на противоположном берегу. В парке, спускающемся к речке Гвоздне, была создана система из трёх каскадных прудов, отделявших центральную часть усадьбы от большого пейзажного парка с многочисленными чугунными вазами, жертвенниками, лестницами. До 1920-х гг. в парке стоял обелиск в память об императоре Александре I и войне 1812 г.

В 1820-х гг. были построены в формах псевдоготики дом церковного причта и дом управляющего,

их дополнили ворота и двухъярусные башни (разрушены в советское время) и в 1830-х гг. два возведённых в стиле классицизма дома для приезжающих.

В начале XIX в. обновлён кухонный флигель.

Сын княгини Софьи Волконской, светлейший князь Дмитрий Петрович (1805-1859), с 1822 г. служил в Коллегии иностранных дел, в 1843 г. он церемониймейстер, в 1845 г. - предводитель дворянства Петербургской губернии, в 1856 г. гофмейстер. С 1860-х гг. новые здания в усадьбе не строились, владельцы бывали здесь всё реже. Последним из них был светлейший князь Пётр Дмитриевич Волконский (1845-1919), в 1870-х гг. шталмейстер двора цесаревича Александра Александровича (будущего императора Александра III). Свою часть двора он вёл легкомысленно и беспорядочно, притом скрыл свою погрешность: "сказал ложь, и этого цесаревич не прощал никому", - после чего отставлен от должности, цесаревич написал ему письмо, кончавшееся словами: "Прощайте, бедный Пётр Дмитриевич". Однако, по мнению современника, он пострадал от сплетен и лживости своей взбалмошной, ревнивой и разбитной жены, его же разорившей (он был женат на графине Ольге Петровне, урождённой Клейнмихель, 1845-1919). "Он был недурной человек, а только был сам себе врагом". Из другого источника: "Князь Волконский считался общим другом, двери его дома были всем открыты, и многие у него столовались без церемоний, словно в гостинице, а когда стряслась над ним беда, то друзей не оказалось, и все от него открещивались". Позднее П.Д. Волконский был предводителем дворян Подольского уезда.

Многое из построенного в Суханове погибло. Особенно тяжёлые утраты усадебный ансамбль понёс после 1917 г.: уничтожены павильон "Эрмитаж",

парковый павильон, пристань, катальная горка, сфинксы у пруда, обелиск и т.д. В 1920-х гг. усадьбу подожгли, пострадал главный дом. В нём какое-то время размещался ревком, затем школа, а в 1930-х гг. - санаторий (приспосабливая усадьбу под него, постройкам нанесли значительный ущерб). Затем здесь расположился дом отдыха Союза архитекторов. В 1945-1946 гг. архитектор В.Д. Кокорин восстановил главный дом, изменив планировку помещений.